Залив Полумесяца
Шрифт:
– Я и так жду уже второй месяц! Вы меня обма… – тут молодой евнух осекся, увидев за спиной у Идриса-аги того самого мужчину, наблюдающего за ними, и тут же напрягся.
Идрис-ага в непонимании обернулся и проследил за направлением его взгляда, а затем сдвинул брови. Это еще кто?
– Уважаемый, в чем дело-то? И вообще, кто ты такой? Откуда взялся?
Мужчина непроницаемо посмотрел на него и не спеша пошел навстречу в сопровождении двух евнухов, один из которых нес большой деревянный сундук – вероятно, с вещами.
– Как вижу, дела здесь
Идрис-ага перестал недоуменно хмуриться и уже настороженно оглядел его. Он сразу же почувствовал в этом человеке угрозу, а теперь понял, что угрожал он непосредственно ему и его положению в гареме. Фатьма Султан вызвала в Топкапы этого скверного агу? Для чего, интересно? Уж не его ли потеснить?
– Какова же цель вашего прибытия, любезный?
– Меня можно охарактеризовать многими словами, но в их число слово «любезный» не входит, – отрезал Кемаль-ага. – Если позволите.
Идрис-ага весь побелел от негодования, провожая злобным взглядом надменного мужчину, который обошел его и направился дальше по коридору с неестественно прямой осанкой. Увидев, что тот молодой евнух, с которым он до этого говорил, косится на него, ставший свидетелем его унижения, Идрис-ага поспешил отделаться от него.
– Ну, что ты встал? Иди работай, а то не видать тебе должности как своих ушей, хоть полдюжины мешков с золотом мне принеси!
Дворец Топкапы. Покои Валиде Султан.
Поутру, проводив мужа на службу, Нергисшах Султан уже привычно отправилась в Топкапы, чтобы провести немного времени вместе с любимой тетушкой. Но, оказавшись в ее покоях, неожиданно для себя застала ее в обществе хорошо знакомого человека, который, казалось бы, остался в прошлой жизни, когда она еще жила с тетей в Эдирне.
– Кемаль-ага?..
Действительно, перед ней стоял он, немного постаревший с годами, но все равно прежний – полный достоинства и выдержки.
– Рад снова вас видеть, султанша, – он ей улыбнулся весьма приветливо, что делал только ради исключения, и поклонился. – Я все эти годы молился за вас и ваше благополучие.
Фатьма Султан, восседающая на тахте, с ласковой улыбкой наблюдала за ними. Подле нее стояла Айнель-хатун в том же простом, но ладно скроенном сером платье, как верная помощница и правая рука.
– А как я рада, Кемаль-ага! – искренне воскликнула Нергисшах Султан. – Неужели вы останетесь здесь, в Топкапы? Приехали из Эдирне, чтобы навести здесь порядок?
– Именно так, – встряла Фатьма Султан, и в это время племянница села рядом с ней. – Идрис-ага, скажем так, не справляется со своими обязанностями, и я решила, что нет лучшего человека для освободившейся должности главного евнуха, чем наш Кемаль-ага.
– Благодарю за ваши лестные слова, султанша, – сдержанно, но с благодарностью ответил мужчина. – Я почту за честь и здесь
– Я не сомневаюсь в твоих уме и преданности, Кемаль, – кивнула Фатьма Султан, сердечно смотря на него. – Гарему необходим человек твоего характера, потому что иначе мы все увязнем в пучине проблем. Знал бы ты, что здесь творится…
– Я уже имею определенное представление о здешней ситуации, – мрачновато отозвался Кемаль-ага. – И, уверяю вас, я знаю, как привести дела гарема в порядок. Предоставьте это мне и не беспокойтесь более ни о чем.
– Прекрасно! – Фатьма Султан озарилась улыбкой. – Кстати, познакомься, это Айнель-хатун – моя хазнедар. Я во всем ей доверяю. Надеюсь, вы найдете друг в друге надежную опору в делах.
Кемаль-ага острым изучающим взглядом коснулся невысокой, с виду благородной и слишком уж красивой и молодой для подобной должности женщины, а затем кивнул ей. Айнель-хатун приветливо улыбнулась ему, но ответной улыбки не получила и смутилась.
Очевидно, этот мужчина всегда остается серьезным и собранным. Что же, тем лучше для гарема. Уж он-то со своим, со всей очевидностью, железным характером, не будет брать взятки и плести интриги подобно Идрису-аге.
Эгейское море.
Корабль мерно покачивался на волнах удивительно спокойного в это утро моря. Он стоял у самого борта, оперевшись о него одной рукой, и взгляд его был устремлен вдаль – на тончайшую линию горизонта, где сливалось голубое небо и столь же голубое, только колышущееся море. Вокруг прищуренных из-за яркого солнечного света глаз собрались морщинки. Ветерок ворошил его густые темные волосы, которые впервые так отросли. Они то и дело падали мужчине на лицо, но он не обращал на это никакого внимания, увлеченный своими мыслями.
Позади, за его спиной, на палубе перекрикивались и расхаживали члены команды, которые управлялись с кораблем. Это были люди одного греческого торговца, владельца этого корабля. Получив в награду одно из драгоценных колец султана Баязида (он его единственное спрятал от пиратов за широким поясом своих штанов, так как оно было дорого ему, ведь принадлежало его покойному отцу), и серебряный кинжал ручной работы (тот самый, с помощью которого султан и его визирь спаслись из пиратского плена), торговец согласился перевезти их в Стамбул, куда по счастью и сам плыл торговать.
Хотя, не скажешь, что им попросту посчастливилось. Астрея – как оказалось, так звали сестру капитана пиратов – благодаря своему владению греческим языком в том городке-порту, где они оказались после бегства с корабля пиратов, долго искала подходящего человека, который бы направлялся в путь в нужном им направлении. Но, он, наконец, нашелся.
И теперь они вот уже который день плыли по морю, оставив позади Грецию. И чем дальше они были от нее, тем мрачнее становилась Астрея. Поначалу она злилась за то, что ее выкрали и сделали пленницей. Чуть ли не с кинжалом у горла она согласилась в порту найти им корабль и пару раз пыталась сбежать, но мужчины были начеку.