Замуж за ревизора
Шрифт:
— А вторая?
— Вторая, — Карла улыбнулась, и на этот раз улыбка ее была совсем ведьмовской, — его забрал призрак лорда Вертона.
Глава 35
Сказка Карлы про призрак лорда Вертона, забирающего к себе в чертоги Тира губернаторов, могла бы напугать только легковерного ребенка. Однако именно в этой, второй версии, Сэдрик нашел больше достоверности, чем в версии о том, что здоровый человек с армейской выправкой за десять месяцев стал нервным лунатиком. Хотя записи доктора Вика о возрастающей тревожности губернатора
Поэтому ответ Сэдрик решил искать в самом очевидном и, между тем, невероятном: дне зимнего солнцестояния.
Праздник этот уходил своими корнями глубоко в века. Самый короткий день года. Самая темная и самая длинная ночь. Ранее было принято считать, что в этот день на землю вылезают приспешники Темного Тира. В окружении огненных псов, устраивают они охоту на заблудшие души. И лишь с первым взмахом крыльев Вальтера-дракона, когда луч солнца упадет на землю, нечисть убиралась обратно в свою бездну. После этого дня земля считалась очищенной, и в народе было принято поздравлять друг друга с победой Светлого Вальтера-дракона и отступлением тьмы.
В дни перед зимним солнцестоянием не принято было гулять допоздна, возвращаться домой во тьме или же навещать друг друга. По деревням и мелким городишкам люди запирали двери, закрывали ставни и сидели лишь в тесном семейном кругу, рассказывая истории и передавая семейные тайны.
Но то было давно. Время и рост городов стёрли страхи и предрассудки, сохранив только те части обычая, что были приятны и скрашивали долгие зимние вечера.
Так остались посиделки с семьёй, но в круг все чаще приглашали друзей. Устраивались гуляния и праздники, на которых демонстративно зажигали факелы, украшенные символами дракона. Люди праздновали свет, позабыв думать о тьме.
Но Сэдрик помнил, как его старая прабабушка, вечно сидевшая в своем величественном кресле, окутанная сотней и сотней шалей, с неодобрением мотала головой, глядя на праздничное веселье и кутерьму. Она была строгой женщиной, вырастившей четырех сыновей, двое из которых погибли на войне. Всю свою жизнь прабабушка Виктория провела в их родовом поместье, удаленном от столицы и ее суеты, потому чтила старые традиции. Сейчас Сэдрик так же был близок к тому, чтобы припомнить ее слова.
Но вовсе не от того, что он был суеверен.
Если подойти к зимнему солнцестоянию с точки зрения практической магии, можно было легко определить, почему эти дни ранее вызывали такой трепет.
Расположение звёзд и светил усиливали магические поля, даря мощь артефактам. Откуда и бралось наибольшее количество страшных легенд.
Сэдрик помнил записи Гордона. Те, в которых говорилось о традиции жителей Бройте закрывать свои дома в преддверии праздника. Может у этого так же было логическое начало? Что если в Бройте имелся артефакт, действие которого усиливалось к солнцестоянию?
Этим можно было объяснить многое. А если артефакт имелся, то что это могло быть?
Чаще всего астрономическое движение светил усиливали естественные артефакты. Те, что были созданы не рукой человека, а самой природой. В летнее солнцестояние переливалась по ночам трава волка, цветок которой дарил исцеление от многих
Но наибольшими магическими свойствами обладали камни… Сапфир в перстне короля в этот день достигал такой великой силы, что луч света, преломившись об него, превращался в оружие подобное испепеляющему клинку. И теория о камнях снова возвращала Сэдрика к вопросу исследования каменоломни при Бройте.
Теперь следовало лишь найти подходящее время и повод.
Размышляя, Сэдрик бродил по вечернему Бройте. Но голова его была настолько занята решением загадки зимнего солнцестояния, что он обратил мало внимания на жителей, периодически с любопытством оборачивающих головы на своего нового губернатора. На местных мальчишек, спорящих вампир он или ведьмак в своих перчатках до локтя, и даже на преподобного Амира, с самым унылым видом подметающего ступени храма Вальтера. Все это казалось не более чем очередной декорацией очередного городка, который будет покинут им едва задание окажется выполнено. Впрочем, кое-кто все же смог вернуть Сэдрика к реальности. Два светящихся глаза, злобное рычание и слюна, стекающая с клыков. Интересно, а Мэри точно уверенна, что ее пёсик не бешеный?
Черныш ощетинился едва завидев Сэдрика, и тут же занял свою боевую позицию возле башни Бройте. Будто и правда собрался век охранять ее от нового хозяина.
— Ничего, — подумал Сэдрик, — вот отлучится твоя заступница, и мы поговорим. Втроём. Я, ты и снотворное из аптеки тайной канцелярии.
Минуя башню, Сэдрик прошел в дом. Там было темно и как-то пусто. Кати и Марта уже были отпущены по домам сердобольный хозяйкой. Арон, после вылазки к доктору отправившийся куда-то с местными мальчишками, ещё не вернулся. А Мэри внизу не было. Зато из окна ее комнаты на втором этаже лился вниз золотистый свет.
Сэдрик поднялся наверх и постучался в спальню к девушке. Ему хотелось поделиться мыслями, а Мэри проявила себя весьма неплохим собеседником.
— Можно? — спросил Сэдрик.
— Да, я…, - Мэри немного замешкалась, — хорошо, войди.
Сэдрик отворил дверь, и увидел, что девушка сидит за письменным столом. На том стоят зажженная свеча и небольшое зеркало на подставочке. Темные волосы Мэри были наполовину распущены.
— Не возражаешь? — спросила она, поймав взгляд Сэдрика. — Хочу уложить волосы в косу перед сном.
— С чего я должен возражать? — пожал плечами Сэдрик.
Мэри слегка смущённо улыбнулась.
— Тетушка Лейла говорила, что незамужней девице не пристало распускать свои волосы перед молодыми людьми. Это ведёт к греху, — назидательным, но вместе с тем чуть игривым тоном, заметила Мэри.
— Твоей тетушке не о чем волноваться, — улыбнулся Сэдрик, — ведь я твой муж.
Он прошел в комнату. Кроме стула, занятого Мэри, кровати и сундука, мебели в комнате не было, поэтому Сэдрик присел на кровать.