Западня
Шрифт:
Эрика кивнула и расстегнула ремень на сумке, но удержать её не смогла — сумка упала с тяжёлым стуком. Потянула с головы шапку, размотала шарф, взялась за шубку — и Феликс тут же оказался рядом, чтобы подобрать предметы, один за другим летящие на пол, и сложить их на сундук у двери. Сочувственно поинтересовался:
— Устали, ваше высочество?
— В жизни так не уставала, — призналась Принцесса.
Она и представить себе не могла, что бывает такая усталость — бездонная и оглушительная, как обморок!
— Сейчас поедим, и спать, — пообещал он.
— Я совсем не
— Скоро будет питьё. А мне без еды никак, — вздохнул Многоликий. — Сегодня было слишком много превращений, это изнурительно, — он выдвинул из-под стола большую прямоугольную корзину и стал доставать из неё коробки и жестянки, поясняя. — Чай… мясо… сухари… сухофрукты… Может, вы всё-таки поедите, ваше высочество?
— Нет-нет, — Эрика на ватных ногах переместилась к столу и села на лавку. — Буду только чай.
Он опять умолк. Вернул на место тулуп, в котором больше не было необходимости. Из бочки в углу налил воды в закопчённый крутобокий чайник, поставил его на плиту и начал с сосредоточенным видом вскрывать жестянки. Принцесса согрелась, вышла из оцепенения нескольких последних минут, и тут же на неё нахлынуло ощущение неправдоподобности момента. Она одна, без отца и без охраны, глубокой ночью, в какой-то глухомани, вдвоём с мужчиной, с которым четыре дня назад не была знакома, и сложно представить, что её ждёт впереди… быть не может, чтобы всё это происходило наяву! Попыталась облечь ощущение в слова:
— Поверить не могу, Феликс, что мы сбежали. Неужели мы действительно это сделали?!
— Выходит, сделали, — он бросил быстрый взгляд на неё и продолжил заниматься едой. — Самому не верится, если честно.
Ей захотелось утолить любопытство:
— А что Аксель? Взял и сходу согласился нам помочь?
— Представьте себе, взял и сходу согласился! — хмыкнул Многоликий. — Сдаётся мне, ваше высочество, ваш жених — в глубине души такой же любитель приключений, как я. Мне даже жаль, что у нас с ним больше не будет никаких… общих дел. Он прочитал вашу записку и мгновенно понял, чего мы от него хотим — у него, знаете ли, даже глаза заблестели от азарта! Мне почти ничего не пришлось ему объяснять. Вы были правы, в автомобилях принц разбирается, так что добыть ёмкость с топливом и поджечь башню для него труда не составило…
— Надеюсь, её быстро потушили, — башню Эрике было жаль, хотя дело, безусловно, того стоило. — А весной там всё равно продолжат реставрацию…
— А башню, в которой вы живёте, давно реставрировали? — неожиданно серьёзно спросил Многоликий.
— Двенадцать лет назад, перед тем, как я там поселилась.
— Всю, от чердака до подвала?
Принцесса подняла брови:
— Наверное. Я плохо помню… маленькая была. А что?
Вместо ответа он задал ещё один вопрос:
— Ваше высочество, а правда, что в прежние времена она называлась Башней Серафимов?
— Ну да, называлась. А почему вы спрашиваете, Феликс?
— Просто так, — отмахнулся он, но в его интонациях ей почудилось нечто многозначительное; на расспросы, однако, сил не было.
Тем временем дом наполнялся смолистым сосновым теплом, в печи трещали поленья, а чайник
Когда Эрика сюда вошла, каждый её мускул был напряжён после перелёта, но теперь напряжение уходило. Плечи опустились, веки налились дремотной тяжестью. Из-под ресниц она смотрела на своего визави — её не смущало больше, что он при ней поглощает пищу. Сквозь сплошную пелену утомления в ней одно за другим прорастали новые, доселе ей неведомые желания. Обойти стол и сесть на лавку рядом с Феликсом. Взять ладонями и развернуть к себе его лицо. Перехватить и долго-долго удерживать его задумчивый сумрачный взгляд. Прильнуть щекой к его щеке, пригладить взъерошенные волосы — узнать, каковы они на ощупь. Узнать, каковы на вкус его тонко очерченные твёрдые губы…
— Что-то вы и не пьёте, ваше высочество, — озабоченно заметил Многоликий, расправившись с содержимым первой жестянки, — чай остынет!
Эрика растерянно моргнула:
— Я пью, пью! — помотала головой, прогоняя морок, и пригубила напиток.
Он оказался чуть горьковатым и удивительно вкусным, с запахом летнего солнца и лесных ягод, кружка опустела очень быстро. В сон клонило всё сильней, комната, скупо освещённая керосиновой лампой, начала медленно кружиться по часовой стрелке.
— Я, похоже, усну прямо тут, — запинаясь, пробормотала девушка.
Феликс встрепенулся:
— Погодите немного, не спите! Спать будете на печке…
— А вы?
— Возьму ещё одно одеяло и лягу на пол, он скоро нагреется.
— Хорошо, — согласилась она. Вдруг вспомнила: — Нужно только убрать куда-нибудь всё это, — и стала снимать неудобные толстые кольца.
Сложила их кучкой на столе; последним, помедлив, положила перстень, подаренный принцем Акселем на помолвку. Освободила шею от ожерелий. Попыталась вытянуть из волос жемчужную нить, но та запуталась напрочь. Поймав принцессину беспомощную улыбку, Многоликий вскочил и вновь принял на себя функции горничной — откинув голову, Эрика невольно подалась к нему. Многострадальную нить, наконец, извлекли из причёски, за ней последовала дюжина шпилек с жемчужинами, и волосы рассыпались по спине и плечам ворохом живых упругих прядей.
— Украшения есть ещё в сумке, — сказала Принцесса. — Спрячете?
— Конечно, — он порылся в одном из сундуков и выложил на стол довольно большой кожаный кошель. — Сюда войдут?
— Да. Интересно, надолго их хватит, если продать все? Кроме подарка Акселя, конечно.
Многоликий пожал плечами:
— Только того, что я вижу, хватит на год безбедной жизни, не меньше, — и нахмурился: — Ваше высочество, вы меня поражаете. Ладно, вы не боялись меня в замке Эск, где кругом стража и откуда я не мог удрать. Но теперь-то почему не боитесь? Представьте, вы проснётесь утром… а меня и след простыл, вместе с вашими безделушками! Чем я заслужил ваше доверие, Принцесса?