Западный ветер

Токацин .

Последняя, самая мелкая землеройка уронила на склон холма зубчатое колёсико и скрылась в норе.

– Это все старые вещи из холмов Нхайи, - сказал главный нхельви. Он сидел у груды невнятных обломков, извлечённых землеройками из нор. Тут были куски металла, фрила и рилкара, странные камешки, даже чьи-то кости. Если что-то из этого и было когда-то деталью оружия, сейчас оно стало бесполезным хламом. Фрисс выудил из груды невзрачный, почти серый кусочек грозового камня и повернулся к Гедимину. Сармат выцепил в общей куче горсть деталей и ссыпал их в нишу в броне, потом покосился на дозиметр и положил руку на груду обломков, глядя на экран прибора.

–

Откуда всё это?
– спросил он. Нхельви заволновались и полезли под руку.

– Крысы Танготи нападали на нас, сокровища их нор мы брали, как трофеи, - ответил старший нхельви.
– Достойна ли вас эта награда?

– Думаю, нхельви, ваши трофеи останутся у вас. Мы не будем отбирать у вас последнее, - ответил сармат и преградил путь Фриссу, потянувшемуся за каким-то обломком.

– Оставь это светящееся крошево, знорк. Для нас оно бесполезно. А вот сооружения, от которых его отломали, будут тебе интересны. Если мы найдём их в развалинах Танготи...

Глава 16. Крысятники Танготи

– Фриссгейн, надевай защиту.

Сармат остановился и кивнул на высоченную стену обрыва, источенную ветром, и смутно проступающие над ней силуэты древних зданий. Под обрывом, охраняя многочисленные норы, беспокойно метались безглазые Клоа, задевая хвостами камень и высекая искры. Мимо них, петляя меж причудливых скал-столбов, вилась еле заметная тропа. Она поднималась на край обрыва и там исчезала, немного не доходя до серо-чёрных руин Танготи.

Речник оглянулся - усеянное хрупкими жёлтыми валунами дно высохшего залива осталось далеко внизу, вместе с останками древнего корабля, в которых поджидала добычу эа-форма, и скудными пастбищами диких вилорогов. В котловину, оставленную испарившимся морем, мало кто из людей рисковал спускаться, но этот путь до Танготи был кратчайшим.

Фрисс развернул скафандр и вздохнул.

– Гедимин, там не может быть сильного излучения! Иначе там не выжили бы люди. Зачем мне защита?

Сармат крутил в руках какой-то наполовину собранный механизм, и эта штука занимала все его мысли. Он даже не взглянул на Речника.

– Где в этих краях найти обеднённый уран?!
– пробормотал он.

Над обрывом стелилась по земле вьющаяся мекха, из последних сил выпускающая золотистые цветки. Она сопровождала путников до самых развалин, пробиваясь сквозь потрескавшийся рилкар и прорастая на осколках фрила. В мекхе копошились мохнатые Зелёные Пожиратели. Шаги пришельцев заставили их свернуться в клубки и угрожающе выставить усики. Фрисс осторожно обошёл гусениц и замедлил шаг.

– Мёртвый космопорт Танготи, - сказал Гедимин, остановившись там, где переставала расти трава, и Фриссу показалось, что он недобро усмехается.
– Город, взорванный изнутри. Тысячи звездолётов, сотни подстанций... Хорошая была мишень для Пучков. Западный и южный Танготи - непроходимое месиво обломков, центр до сих пор дымится и горит зелёным огнём. А в северо-восточном районе расположено убежище Танготи, и мы рискнём туда проникнуть.

– Гедимин, ты бывал когда-нибудь в Танготи?
– спросил Речник, настороженно глядя на город. То ли он изначально был построен из серого, белого и чёрного рилкара, то ли выцвел и обуглился от излучения, но выглядел он мрачно.

– Никогда, - ответил сармат, спрятал недоделанный механизм и скрыл глаза под тёмным щитком.
– Теперь я полагаюсь на тебя и твою удачу, знорк. В Танготи всем

говори, что я - твой охранник.

Они долго пробирались по обломкам рухнувших друг на друга башен, и обугленный фрил крошился и хрустел под ногами. Фрисс видел в развалинах следы разграбления - даже ярко окрашенные куски рилкара были отколоты и утащены. В узком лазе под упавшей плитой он нашёл в пыли отпечатки крысиных лап, больших и маленьких, а некоторые обломки были явно погрызены.

А потом Речник упёрся в стену - точнее, в высокий вал, сооружённый из остатков зданий. Что удерживало между собой эти осколки и обломки, Фрисс не понял, но прикасаться к стене побоялся - судя по виду, она могла рухнуть в любой момент. Гора обломков возвышалась на три человеческих роста, а о её толщине Речник мог только догадываться.

– Гедимин! Ты мог бы прорезать в этом нагромождении небольшой ход?
– шёпотом спросил Фрисс, когда идти вдоль стены ему наскучило. Сармат остановился и указал на разнородные обломки, уложенные в подобие лестницы, и большую крышку люка, вмурованную в вал прямо над ступенями. Крышка за пять тысяч лет изрядно помялась и поцарапалась, но какие-то крепления ещё удерживали её закрытой.

– Заперты, как и положено воротам, - вздохнул Речник после безуспешных попыток открыть люк. Крышка прилегала неплотно, и, заглянув в щель, Фрисс увидел пустынную улицу и странные жилища. Иногда с той стороны долетал лай, визг и звуки ударов. Речнику показалось, что кто-то подошёл к воротам, и он выкрикнул приветствие, но ответа не дождался.

– Не так, Фриссгейн, - Гедимин осторожно оттеснил его от ворот и с размаху ударил по ним кулаком. Стена закачалась, на той стороне жалобно заскулили собаки, напуганные грохотом - и всё смолкло. Сармат приложил ладонь к щели, провёл рукой вдоль края люка, поддел пальцами заслонку и мягко потянул на себя. Люк с пронзительным скрежетом распахнулся. Пахло окалиной, и перерезанные засовы слегка дымились, когда путники спустились на покрытую трещинами мостовую по ту сторону стены.

Там было холодно, ветрено, тихо и безлюдно. Рыжая с подпалинами собака смотрела с крыши заискивающим взглядом и неуверенно махала хвостом. Широкие, как сама Река, улицы разделяли то, что когда-то было громадными башнями. От древних зданий остались одни основания - этажа два-три, и верхние перекрытия заменили крышу. По стенам успели проползти трещины, но их тщательно залепили кусками фрила. Разломы пролегли и по рилкаровой мостовой, и белесая колючая трава заполонила их. Невдалеке от ворот белел вбитый в стену плоский гладкий обломок, испещрённый непонятными надписями. Фрисс остановился, выглядывая знакомые значки, но местные жители, по-видимому, не знали букв Шулани.

– Странно...
– Гедимин смотрел только на дозиметр, город его не интересовал.
– Не считая ЭСТ-фона из центра, можно сказать, что тут чисто.

Фрисс, не медля ни секунды, откинул шлем и глубоко вздохнул.

– Знорк!
– Гедимин сузил глаза. Речник пожал плечами.

– Я хочу, чтобы меня принимали за человека, - негромко пояснил он.
– Лучше скажи, что написано на этом обломке? Что-то важное?

– В основном ругательства, - сказал сармат, без интереса поглядев на обломок.
– Несколько объявлений для горожан... Список задолжавших за воду... Некто Раймон призывает не покупать кожу у упыря Эллиота. Верек-старший обещает пристрелить того, чья дохлая собака плавает в скважине. Джатайя предостерегает от общения со степными дикарями. Всё, Фриссгейн.