Западный ветер

Токацин .

Крысы переглянулись.

– Ийи! Ты получишь его, посланник кеу. Твои слова приятны нашим ушам.

Одна из них скрылась в красном доме. Гедимин тяжело вздохнул.

– Что ты делаешь сейчас, знорк?
– еле слышно спросил он.
– Ведёшь переговоры с Крысами Моджиса?

– Так же, как ты ведёшь переговоры с Хамерхетом и Стинком, - напомнил Фрисс, глядя сармату в глаза.
– Потерпи, Гедимин, нам нужен безопасный путь под землю...

– Ийи!
– крысе, возвращающейся с ответом, не терпелось выкрикнуть его.
– Ахисар отвечает вам -

ваша просьба будет исполнена. Вы войдёте в убежище и выйдете оттуда. Никого из нас вы не увидите на пути. Ксартис, посланник, принёс вам ответ в точности.

Крыса отвесила неуклюжий поклон.

– Фриссгейн и Гедимин отвечают Ахисару - пока он держит слово, его подданных мы не тронем, - сказал Речник.
– Завтра утром мы прийдём и спустимся в убежище. Надеюсь, ваш предводитель честен.

Он чувствовал, что крысы смотрят ему вслед, и ловил злые взгляды из каждой щели, пока выбирался из дальних кварталов к посёлку хентос. Но никто не посмел выйти из укрытия, и ни одна стрела не полетела в изыскателей...

За стенами укрытия не смолкали крики и брань. Все городские псы лаяли на разные голоса, временами слышался грохот и лязг. Фрисс пожал плечами и улёгся на жёсткую постель.

– Если бы они так стреляли по крысам, как палят по мирным путникам, Танготи был бы очищен за неделю!
– сердито сказал он.
– Знал бы - оставил бы колечко крысам. Гедимин, вовремя ты вступился - я и подумать не мог, что он выстрелит...

– Отобрать всё, что сложнее дубины, у всех хентос без исключения...
– пробормотал засыпающий сармат. Фрисс замолчал и долго лежал в темноте, прислушиваясь к воплям на площади...

Энди-ключник топтался у стены, прикладывая примочку к опухшему глазу, и на чужаков смотрел хмуро.

– Так вы без шкурок вернулись вчера?
– переспросил он.
– Только с мёртвой девчонкой? Ну, я её отца знаю. Он пристрелил бы тебя, да. Он клялся вчера перебить всех крыс. Ключ ему не давай, даже если помиришься.

В развалинах царила тишина. Фрисс повернул было к ручью, но сармат остановил его.

– Убежище больше, чем ты думаешь, знорк. Значительно больше. А времени у нас мало. Даже если крыса сдержит слово, после темноты здесь оставаться нельзя.

Ксартис и его молчаливый товарищ смирно сидели у входа в убежище и, кажется, обрадовались пришельцам.

– Ахисар желает вам удачи, - сказала серебристая крыса.
– Ахисар надеется на вашу честность.

– Мы его не подведём, - кивнул Фрисс и с трепетом шагнул под своды красного здания.

Холодный синеватый свет мигал и поминутно грозил угаснуть. В неверном мерцании Речник различал ряды наглухо запертых дверей. В каждой из них крысы успели прогрызть дыру, и они же, сдирая со стены широкий экран, уронили и разбили его - теперь обломки затемнённого фрила валялись под ногами, а в стене зияла дыра. Ветвящиеся трещины пересекали пол, и Речник встревожился было, но вскоре понял, что треснуло лишь верхнее покрытие, и никуда он не провалится. Широкий овальный зал завершался круглой дверью, створки которой навечно были заклинены. За дверью Фрисс

увидел очень длинный наклонный коридор, выводящий в конце концов к подъёмнику. Пульт с несколькими кнопками, вмурованный в стену, крысы почему-то не тронули. Фрисс неуверенно протянул к нему руку и посмотрел на Гедимина.

– Интересно, выдержит ли подъёмник меня, - пробормотал сармат, с увлечением разглядывая экран дозиметра.
– Самая большая кнопка, Фриссгейн. И я очень удивлён, что всё это до сих пор работает.

Бесшумно открылись двери. Фрисс вошёл в подъёмник с опаской. Там светильников не было - крысы до них дотянулись, мерцала лишь подсветка кнопок, почему-то уцелевшая. Гедимин пригнулся, чтобы не царапать шлем о потолок, опоры жалобно заскрипели, но выдержали. С тихим свистом подъёмник пополз вниз. Речник повернулся к сармату и растерянно улыбнулся.

– Убежище наших предков... Всегда мечтал увидеть, как они жили под землёй!

– Чьих предков?
– покосился на него сармат, ненадолго оставив в покое дозиметр.
– У тебя с местными хентос очень разные предки. Твоих к убежищу Танготи близко не подпустили бы. А для меня здесь слишком низкие потолки.

Подъёмник скрипнул и остановился. Сквозь прозрачные двери Фрисс видел огромный сумрачный зал, сеть расходящихся во все стороны коридоров, покосившиеся и заклиненные двери.

– Где мы сейчас?
– тихо спросил он.

– Верхний жилой ярус, я полагаю, - Гедимин снова отвлёкся от измерений и прикрыл экран прибора, но "усы" оставил выпущенными.
– Хочешь выйти?

Речник видел в закрытых дверях огромные дыры, прогрызенные крысами, и понимал, что всё мало-мальски ценное они уволокли или испортили. Но всё же он кивнул и вышел в синеватую тьму, освещая себе путь. В ярком луче фонаря он разглядел многочисленные следы в пыли. Крысы тут жили, наверное, с того дня, как люди убежище покинули.

Он заглянул в ближайшую комнату и обнаружил там всякий хлам, разложенный по кучкам, несколько ворохов рваного скирлина и сухой травы и изрядно обгрызенную фриловую планку. Это была большая комната - целая стая крыс могла поместиться в ней. Ничего от прежних хозяев тут не осталось, кроме пары огромных тонкостенных коробок в дальнем углу.

– Тут искать бесполезно, - Гедимин возник за плечом Речника бесшумной чёрной тенью, и Фрисс невольно вздрогнул.
– Ирренций здесь есть, но это пыль, нанесённая крысами. Сильное излучение исходит с самого нижнего яруса...

– Ты уже узнал?
– удивился и обрадовался Речник.
– Думаешь, это наше оружие?

– Отсюда трудно понять - ярусы проложены ипроновой фольгой, она почти всё поглощает, - качнул головой сармат.
– Возможно, альнкит начал "светиться". Ты нашёл на этом ярусе всё, что искал?

– Хотел бы я видеть всё это без крыс и их гнёзд!
– Речник вздохнул и пошёл к подъёмнику.
– Раз уж мы здесь, я осмотрю каждый ярус. Скажи, что там, внизу?

– Жилые ярусы, в основном. Не более десяти, - ответил Гедимин, возвращаясь к измерениям.
– Это было небольшое убежище.