Записки бизнесюка
Шрифт:
И стали они вместе жить: татарин-бомж с русской женщи-ной-учительницей. Он от неё дважды сбегал, поскольку пьянствовать не давала. А она его дважды на Трёх вокзалах разыскивала, хватала за шкирку и под смешки и язвительные комментарии обитателей дна волокла домой. На горбу. А он упирался. Так постепенно, когда лаской, а когда и таской, но всегда с любовью, вылечила она его от пьянки. Протрезвев, Кабир вспомнил, что он, оказывается, шофёр. Пересдал экзамены, восстановил права; пошёл работать водителем маршрутки. Балагура и весельчака пассажиры полюбили.
Прошёл год, другой. Расписались они с учительницей; родилась дочь. Подросла; недавно пошла в школу.
А в 2015-ом, в год литературы, предложил я ему свои книги. И хотите верьте, хотите нет, а один из лучших распространителей! В то время, когда книжные магазины орут, что у них никто ничего не покупает, Кабир меня ругает: «Ты куда пропал, писатель? Совсем забыл, да? Книги давай; люди книги просят! Вот тебе денежка за прошлые».
А вы говорите «бомж»…
Подняться со дна часто помогает Вера. Не показная, которая в золотых ризах РПЦ по телеящику кадит, а разговор души человеческой с Богом. Любой конфессии. Помню Джафара. Как уже говорил, живу я в пригороде; в Мытищах, вернее в Лосином острове. От Трёх вокзалов это 35 км если по рельсам или 8 станций с Ярославского вокзала. Однажды зимой 2010-го, в лютые почти 40-градусные февральские морозы в 5 утра раздался стук в окно.
Открываю: Джафар! В нейлоновой пупогрейке. Кто не в курсе, это осенняя нейлоновая куртка. Она прозвана так потому, что ниже пупка не греет: коротка. Одно время куртки были в моде, но суровые зимы 2009–2011 годов заставили москвичей и гостей столицы вспомнить о дублёнках и шубах. В пупогрейке и при -10 холодно; немудрено, что Джафар весь заиндевел. Словно облитый фашистами на морозе водой и превращённый в ледяной столб генерал Карбышев. Спрашиваю: «Что случилось»?
А он слова вымолвить не может. Лицо из смуглого стало мучнисто-белым; губы прыгают; зубы выбивают дробь. Поставил его к газовой печке (АГВ). Говорю: «Обними печку; прижмись; грейся»! А он не может: руки не гнутся и сам, как бревно. Он и в окно-то стучал головой: руки не поднимаются. Живи я в 50 метрах дальше, точно бы не дошёл. Ладно. Привязал я его к печке двумя поясами, чтобы не падал; руки сунул чуть ли не в самый огонь. Ух, как от него пар пошёл! А я его на манер окорока поворачиваю, чтобы он, вдобавок к обморожению, не обжёгся ещё. Прогрел я его со всех сторон. Минут через 15 сделал он первое самостоятельное движение. А потом я услышал:
— Д-д-д-долг…
— Аллах с тобой, Джафар. Какой долг в 5 утра?
— Д-д-долг п-п-принёс. Д-д-две т-т-тысячи р-рублей.
— Ты что, Джафар? С ума сошёл? Смотри, темень какая? До утра не мог подождать?
— В-в-в-чера д-д-должен был отдать. Д-д-деньги только в час ночи получил. П-п-пешком п-п-пошёл, п-п-по рельсам. П-п-по-езда кончились.
— А днём не мог?
— Нет. Я Аллах обещал никогда больше никого не обманывать. Т-тебя обмануть можно, и м-меня обмануть можно. Аллах обмануть нельзя: он всё видит. Возьми и прости, что задержал.
Аллах помог, или не Аллах, но жизнь у Джафара наладилась. Во-первых, не иначе как чудом, он всё же сумел избежать обморожения. Тут главное равномерно греть. Тогда есть небольшой шанс, что
На Трёх вокзалах в Москве жизненные пути тысяч и тысяч людей на краткий миг пересекаются и сталкиваются, словно траектории молекул газа в узком горлышке сосуда. Причём газ находится под большим давлением. Каждому ведь надо поскорее вокзальное горлышко миновать, и отправиться-разлететься по своим делам. Вот и сталкиваются, жужжат: «быстрей-быстрей». Создавая идеальные условия для событий невероятных, чудесных. А уж в Рождество, когда падают с неба особые снежинки…
Рождественским вечером 2011 года наблюдал я на задворках Казанского вокзала следующую картину. Пьяный бомж не дополз до тёплой норы входа и свалился в сугроб. Другой обитатель дна вылез из норы и стал метлой расчищать снег перед входом. Заметив упавшего собрата, он подскочил к нему, воздел метлу на манер кадила и стал крестить им лежащего, голося:
— Встань и иди! Встань и иди!! Встань и иди!!!
И человек встал и пошёл. Сумел дойти до норы и забраться в тепло. Мог застыть и умереть, но Господь решил подарить ему ещё один день жизни и послал ангела своего. А что рождественским ангелом стал бомж с грязной метлой, так «дух веет, где хочет».
Чудо…
Маршрут 7. Дороги и водители
Из пункта А в пункт Б
Я не нервничаю; мне нечем!
Фольклор водителей.
Худо-бедно, с чудесами или без, а нас с тобой, приятель, загрузили. Теперь едем к заказчику. Самое время посмотреть, по какого качества дорогам едем. Дороги в России не ругает только ленивый. Справедливо. Повторять не хочу. Считай, что я сказал о состоянии российских дорог то же, что говорят все критики и ещё добавил 20 тонн сверху. А теперь подумаем: отчего они таковы? Только не надо про «разворовали»! Да, на строительстве дорог воруют. Много. Но воруют везде: в России до 50 %, а в среднем в мире эта цифра колеблется в районе 25–30 % ассигнований.[100] На дорожных подрядах жирела и жиреет как итальянская, так и американская мафия; это классика жанра. Тем не менее, в Италии и США дороги лучше, чем в РФ. В чём же дело?
Помнишь, приятель, осточертевшую школьную задачку: «из пункта А в пункт Б» ехала фура, ага. Считаю, что её формулировка очень странная. Давай ещё раз: из пункта А в пункт Б ехала… Подвох в том, что в задаче неявно предполагается, что пункты А и Б соединяет только одна дорога. Но это совершенно не очевидно! Мало того, это неверно: в крупные города, например в Москву, явно ведут несколько дорог. После осознания этого простого факта немедленно возникает вопрос: сколько дорог надо городу оптимально? Понятно, что столицам надо больше, а райцентрам меньше, но сколько именно? И тут мы вступаем в царство суровой и строгой науки логистики.