Записки гробокопателя

Каледин Сергей Евгеньевич

Карманы его дембельской гимнастерки слегка оттопыривались.

В карманах у Кости находились конверты, шариковая ручка, бумага для писем и маленький, но толстенький дневничок в клеенчатой обложке, куда Костя записывал события дней и по обкурке стихи. Были там еще арабская зубная паста "Колинос", которую Костя применял специально для свиданий, упомянутые уже щетка для сапог, духи, а также зубная гэдээровская щетка. Упаси бог, в роте увидят - тот же Коля Белошицкий заныкает, и выявится его щеточка в виде наборного браслета для часов. Коля может даже и сознаться в

пьяном виде. Понурит голову, отягощенную большим переломанным носом. "Ну, прости, - скажет и разведет в стороны свои длинные жилистые руки.
– Спер. А браслетик по люксу вышел. Хочешь, возьми. Простишь?" Ну кто ж после таких слов не потечет? Потому-то Колю никто в жизни и пальцем не тронул - рука не подымалась. А что нос перебит, так это еще до армии, на зоне, по недоразумению и в темноте.

2

– Слышь, земеля!
– Валерка Бурмистров орал прямо с крыльца КПП.
– Ну, ты, в натуре, вчера хорош был, я те дам!..

Костя остановился перевести дух, вытер рукавом липкий похмельный пот, скривил улыбку:

– Да-а?..

– Будь здоров!
– Валерка заржал.
– Тебя мой молодой на себе до роты пер... Дрозд!

На крыльцо выскочил здоровенный, стриженный налысо молодой.

– Вот этот, - сказал Валерка.

– Ага.
– Костя кивнул, благодаря не молодого, а Валерку, поскольку молодыми распоряжался он.
– Ничего такого, Валер?.. А?

– Нормальный ход. Тебя Рехт, дружок твой, заловил, хотел на губу. Еле отбил... Москвичей не любит только так!

– Спасибо, Валер...
– пробормотал Костя, берясь за тачку.

– Земель! Погоди...

Молодой с интересом наблюдал за ними.

– Кыш!
– прошипел Валерка, и молодой исчез.
– Вчера обстриг их налысо, обросли, как деды. Тебя как зовут, забываю?

– Константин, - как можно спокойнее ответил Костя.

– Слышь, земеля, трояк не займешь? Молодым осетрины прислали с Оби. Я считаю, им вредно. А?

– Вредно, - небрежно, по-дедовски кивнул Костя.

– Короче, трояк займи, рассыпухи берем, и вечерком приходи. Телек позырим. "Братья Карамазовы".

Костя с трудом понимал Валерку. Деньги нужны. Денег нет.

– Денег-то, Валер...

– Ну, здрасте, приехали!
– Валерка хлопнул себя руками по ляжкам.
– Как бухать - есть, как земелю выручить - от винта! Хреновый ты земеля! Я таких в гробу видал!..

Надо бы объяснить, что денег у него с тех пор, как залетел с кренделями глазированными, вообще нет, только Бабаев трояк, который он вчера тоже упустил, потому что деньги у Бабая отобрали другие, пока они с Богданом киряли у Тани-вонючей.

Но как сказать, если язык чуть шевелится, обожженный вчерашним слабо разведенным спиртом? Найдет. Найдет он Валерке трояк. Не ясно где, но найдет. И больше достанет: сколько скажет Валерка, столько он ему и достанет. Потому что даже подумать страшно, как бы он мог служить без земляка на КПП. Вон вчера Валеркин молодой на себе его волок, а ведь всех бухих Валерка сперва сам отоваривает на КПП, а потом сдает на губу.

– Подожди-ка...
– Костя потер рукавицей лоб.
– Ты здесь будешь?

–

А куда я, на хрен, денусь?
– обиженно пожал плечами Валерка.

Костя с трудом соображая, где взять денег, покатил тачку прочь. Другие-то старики с Валеркой вообще не здороваются, за падло считают. Им что, Валерка их сам побаивается. У Миши Попова в Городе серьезные друзья по наркоте, с ним все учтивы. У Женьки через комендатуру все зашоколадено. А у него, у Кости?.. Нету у него отмазки! Конечно, когда он с Мишей или с Богданом, никто не залупнется. А когда один?..

"О чем, козел, думаю?
– усмехнулся про себя Костя.
– Какая отмазка, зачем отмазка?! Послезавтра в Москве гудеть буду!"

– Слышь, земеля! Тогда уж пятерик бери для ровного счета, - по инерции обиженно крикнул Валерка.
– Слышь?

– Слышу, - отозвался Костя.

Фиша выпиливал очко. Вернее, пол-очка в одной доске, пол - в другой.

– Фиш, дай трояк до получки, в смысле пятерку, - нахраписто заявил Костя.

Фиша не спешил давать деньги, и Костя понял: атака с ходу не удалась. Сейчас Фиша начнет нудить. Костя сел на доски и полез за сигаретами.

Фиша не нудил. Фиша аккуратно выпиливал полукруг в доске по красной карандашной линии. Перед шмыгающими вверх-вниз зубьями пилы на линии нарастал холмил опилок.

"Сейчас с чиры съедет!.."

Костя, не поднимаясь с досок, изо всей силы дунул на Фишину работу. Фиша дернул головой вверх и стал остервенело тереть запорошенные опилками глаза.

– Извини, - виновато сказал Костя.

Пилил Фиша точно по линии. Он молча взглянул на Костю, как на убогого, ерзнул пилой еще пару раз и, аккуратно придерживая снизу, принял выпавшее полукружье.

– Дай трояк, - сбавил Костя.

– Получка, Костя, была вчера, - сказал Фиша.
– У тебя получки вчера не было. И тебя не было. Ты вино пил. С Богданом.

– Ну и что теперь?
– устало сказал Костя.
– Застрелиться?

– Не пей вина...

– Гертруда, - усмехнулся Костя, - дай денег, чего ты жмешься?

– А ты помнишь, сколько мне должен?
– склонив голову на плечо, со справедливой укоризной спросил Фиша. Точно так вот Костю допекала дома мать.

– Много, Фиша, много, - закивал Костя.
– Все отдам. Все. Бабки огребем в субботу...

– Я тебе дам еще раз денег, если ты мне пообещаешь, что ты берешь у меня деньги не на вино. Разве ты не понимаешь!
– Фиша возвысил свой обычный монотонный голос и соответственно воздел руки к небесам.
– Ты можешь стать горчайшим пяницей! Как все! Как Нуцо!

– Чего?
– Из ямы показалась улыбающаяся небритая морда цыгана.
– Оставь курнуть!

Костя протянул ему бычок.

– Фишка денег не дает.

Нуцо, обжигая пальцы, досасывал окурок.

– Дай Косте денег. И мне дай.

– Тебе - таблетку!
– отрезал Фиша, и Костя понял, что ему Фиша денег даст.

– А чего вы, собственно, не пашете?
– нахмурился Костя. Надо было добавить что-нибудь поосновательнее, и Костя выпалил не совсем свое, но в настоящий момент подходящее: - Приборзели?!