Записки мерзавца (сборник)

Ветлугин А.

Травля, клевета, насмешки? Je m'en foue par exemple. Он достаточно парижанин, чтоб не забывать мудрого изречения: "Францией может управлять любое правительство и любыми способами, лишь бы оно позволяло над собой смеяться".

Люшер прочно сидит на кресле банкомета, не хочет встать и не встанет. Если в толпе понтеров раздаются временами плач или резкое слово, то... надо же иметь сострадание к бедным статистам, надо же и им из всей декларации прав предоставить хотя бы единственное право эмоции...

VI

Рокфеллер, дирекция Royal Dutch'a, Гуго Стиннес и Луи Люшер уже дошли до той степени влияния на человечество, до тех граней прозрения силы, после которых можно

писать Новый Завет. Евангелие от Рокфеллера, Евангелие от Royal Dutch'a, Евангелие от Стинесса, Евангелие от Люшера... При мировом провале христианства они с успехом заменят Матфея, Луку, Марка, Иоанна. Если оставаться в русле Галилеянина, их мудрость будет Евангелием от Фомы, написанным после того, как Фома перестал доверять и ребру.

Со времени крушения языческой культуры не происходило еще в истории человечества события, равного Великой Войне по значительности ее последствий. Поколение, вошедшее в жизнь между 1914--18 и входящее после перемирия, жестоко ошибается, попытавшись искать своих предков в галерее славных ликов христианской культуры. Еще не язычество, уже не христианство, проще апокалиптического зверя, сложнее золотого тельца.

Во все века покупная способность золота сохраняла свои размеры. Но никогда еще самое страшное из трех искушений -- искушение властью -- не пожинало такого успеха. Никогда еще власть не попадала в такие верные, в такие сильные руки.

Распорядители игры творят совершенно новую форму государства. Конечно, не монархия: в силу каких причин невежественный человек в военной форме должен пользоваться особыми прерогативами, особым почетом, особенной любовью?.. Если нужно представительствовать, среди клерков, при главной дирекции, всегда найдется высокий-красивый мужчина, умеющий с очаровательной улыбкой говорить невероятные пошлости, мягкими жестами сопровождающий слова, блаженствующий в цилиндре и в хорошо сшитом фраке. Обставьте его соответствующим внешним пиететом, и у него будет престиж английского короля с тем преимуществом, что на клерка можно топать ногами и угрожать расчетом!

Распорядители игры предпочитают республику, но республику, развращенную до пределов мечты. Чтоб депутаты воровали до отказа: о всем парламентском большинстве можно иметь тогда исчерпывающее досье -- лучшая предосторожность от возможных капризов голосования.

Чтоб рабочие имели все политические права, какие они только могут захотеть. Побольше крупных объединений, поменьше разрозненных групп: с любыми представителями нетрудно столковаться, любой рабочий, выходя из массы, становясь избранником, отрывается от своих доверителей и охотно их продает -- за деньги или возможность фигурировать.

Чтоб министры набирались из краснобаев, развратников, пьяниц, казнокрадов и, переложив дела на попечения секретарей, сами предавались любым порокам, дорожили бы местом и опасались разоблачений...

Новый Завет имеет все шансы на успех, ибо в нем жива величайшая демократичность. В мире комбинаций позволено все. Пролитие крови, правда, запрещается, но убийство репутаций... но coups de gr^ace {последние удары (фр.).} на бирже, но слухи о банкротстве и т. д. Каждый, в чьей голове роется золотородящая мысль, может стать распорядителем игры. Ему уже не надо любить ближних. Но ближние его полюбят, если только он сумеет их обмануть. Ему уже не надо растрачивать драгоценной энергии на преодоление бесконечных стен, настроенных королями, феодалами, довоенной кичливой буржуазией: Европа после армистиса в деле наживания денег придерживается политики открытых дверей. Вчерашний официант, сегодня выиграв в карты или каким иным способом добыв полагающееся количество миллионов, будет принят как равный, как славный собрат. На портике каждого биржевого здания по-прежнему чертятся слова -- Libert'e, Egalit'e, Fraternit'e {Свобода,

Равенство, Братство (фр.).}, но они уже не остаются только словами: если борьба за распорядительство игрой будет поставлена в условия равенства для всех, свободы во всем -- от необнаруженного убийства до недоказанной подделки векселей, тогда и тирания выигравшего не нарушит принципа братства. Он оказался самым способным из братьев, он разгадал пентаграмму...

Ежегодно неторопливая статистика двух материков заносит на своих листах имена застрелившихся банкротов, разоблаченных и отправленных на каторгу фальшивомонетчиков, неудачных прожектеров, запутавшихся специалистов по акционированию. Новый Завет понял, что в этих записях статистики не нужно искать ни материала для морали, ни вдохновения для обличения. Строй, дарованный войной, психология, рожденная в окопах, всем живущим в подлунном мире подарили одинаковые возможности и выигрыша, и проигрыша. Fair play!
– - нет выражения более могучего и боее сладкого во всем английском лексиконе... Fair play {Честная игра! (англ.).} -- это поистине Нагорная проповедь Нового Завета.

Каждый человек имеет возможность стать и миллиардером Рокфеллером, и бандитом Сакко. В первом случае его ожидает кресло распорядителя мировой игры, во втором случае -- электрический стул.

Спокойно примем правила Нового Завета и не будем оплакивать пассажиров, выброшенных за борт... Верьте в покупную способность золота, надейтесь на чуму для моралистов и нытиков, любите... ну, хотя бы один стакан горячего поджигающего коктейля...

"Его Величество Султан Турецкий, отправляя в плавание свои корабли, не совещается с крысами, живущими в трюме, о желательном маршруте..."

Распорядители мировой игры, определяя содержание ближайших десятилетий, менее всего интересуются отношением к их деятельности и взглядами на добро и зло миллиарда их спесивых статистов.

У НАС В ПАССИ

I

Никого не жаль, ничего не хочется.

П-а-с-с-и...

Словно сонная муха це-це ужалила: по уличкам светлой печали, загороженным цементным Модерном мечтательных Сенских мостов до самого Булонского леса, тянется наше славное тихое Пасси. Рентьеры, ушедшие от сутолоки бульваров и гомона биржи, profiteurs de la guerre {нажившиеся на войне (фр.).}, лихо спекульнувшие в дни Марны, Соммы и Уазы, ныне скупившие особняки обнищавшей аристократии, заживо разлагающиеся католические герцогини с двумя "de" в одной, бургонским пропахшей фамилии, новая рафинированная буржуазия, чьи деды пригоняли быков в Орлеан, а внуки, одев монокли, бешено рукоплещут пляскам Мистингет -- в тенистых аллеях Henri Martin, на стрелах, убегающих от Триумфальной Арки, в цветниках, окруживших Трокадеро, всех их соединила третья гомерическая республика. Стало Пасси молчаливым, выдержанным, зальдившим славное и позорное прошлое, готовым к новому Кавеньяку, к четвертому Наполеону, к взрыву мстительной злобы, день за днем, капля за каплей накапливаемой в дымных заводских предместьях...

Будет, будет новая гекатомба!

Слышишь, как на парном рассвете скрежещет, лязгает, грозит окружная дорога. Спят молодые владельцы ролс-ройсов, дряхлые герцогини спросонья встряхивают редкими косичками, недовольно ворчит красноглазая премированная собачонка, один за другим, приземистые, чуть что не кукольные вагончики пересекают Пасси, унося хмурых, харкающих, хмыкающих парней. Лязгают инструментами, и в ответ им лязгает железом окружная дорога.

В Елисейских полях скрипят исполинские возы моркови, капусты, цветов: чрево Парижа жаждет утренней порции... Будешь и ты, Пасси, в чреве грозного, хитрющего, лязгающего Парижа...