Записки Учителя Словесности э...нской Средней Школы Николая Герасимовича Наумова
Шрифт:
Генерал внутренне не принял развала Союза, как это сделали некоторые его сослуживцы, потому что привык всегда чёрное называть чёрным, а белое - белым. Он сразу усмотрел в действиях генсека, отмеченного от рождения самой природой кровавого цвета разляпистым родимым пятном на правой половине не такого уж и высокого лба, искажающее, как не ретушируй портреты, простоватое, крестьянского типа лицо, в какие одежды тот бы не рядился, двурушничество, чего бы это ни касалось, тонко завуалированное умением заболтать любую проблему. Казалось, что общего в вырубке сортовых виноградных плантаций и фруктовых садов с борьбой с пьянством и алкоголизмом? Или эта не умная затея с ГКЧП, оставившая после себя больше вопросов, чем внятных ответов. И, наконец, развал Варшавского блока, обернувшийся поспешным выводом в чисто поле армейских группировок из ГДР. Потому и не удивительно, что недалёкий лидер, руководивший страной с оглядкой на Запад, что там скажут-посоветуют за океаном, с позором
Непредсказуемые люди - самые неблагодарные. Это генерал Судоплатов знал из жизненного опыта и когда в высших офицерских кругах пошли разговоры о рвущемся к власти человеке с замашками среднего ума прораба, по скудности разговорной речи и манерам поведения которого можно было судить об отсутствии каких бы там ни было мало-мальских зачатков интеллекта, зато склонность к злоупотреблению спиртными напиткам, по разговорам, а источники были самые компетентные, превосходила все допустимые рамки человеческого приличия, ему стало не по себе. Уважение к этому человеку генерал потерял сразу, когда тот с высокой трибуны Верховного Совета СССР заявил о своём выходе из рядов КПСС. Так мог поступить либо неблагодарный подлец, которого партия в своё время вскормила, чтобы в дальнейшем возвести на эту трибуну, либо шарлатан, преследующий корыстные цели и возжелавший достичь их любым путём, либо, что самое страшное, - предатель государственных интересов страны, а может, и то, и другое, и третье вместе взятые. Именно тогда генерал Судоплатов впервые подумал о своей отставке. При этом, мысль о противостоянии существующему в стране беспределу он отодвинул в сторону раз и навсегда. Авторитет генерала в армейских структурах был непререкаем, с его мнением всегда считались, а имя значилось в числе первых в реестре на руководящий пост в аппарате министерства вооружённых сил. Поэтому, если бы он задался целью создать противостоящую режиму военную структуру, генералитет его бы, безусловно, поддержал, но генерал давал себе отчёт, что подобное противостояние, есть ни что иное, как первый шаг к кровопролитию, - т.е, к возможной гражданской войне. Это и останавливало его. В суете повседневных будней, как-то не дошли до отставки руки. После расстрела Белого дома он утвердился в своей мысли настольно, что записался на приём к министру обороны, правда, не сразу, а спустя какое-то время, и в назначенный день и час вошёл в его кабинет; того самого министра, который в Афгане ходил под его началом, и о котором у него сложилось, мягко говоря, не самое лестное мнение (генерал заходил в кабинет с рапортом об отставке, лежащим в вызывающе красной тонкой папке (новые власти, старались, как могли, как можно скорее отучать народ от красного цвета и потому была негласная установка, использовать в работе папки разных цветов, кроме одного, красного), в правой руке и трудно скрываемым желанием высказать ему, министру, в глаза, всё, что думает о нём, как о руководителе военного ведомства), но неожиданно случилось непредвиденное. Мелкого росточка министр, с вечно неухоженной причёской, отчего волосы растрёпанно ниспадали на морщинистый лоб с бугристым надбровьем, с явно обозначенным брюшком, выпирающим из под плотно подогнанного парадно-выходного кителя, колобком выкатился из-за стола и встал перед генералом, избегая встречи с его нахмуренным взглядом, чем-то напоминая напроказившего школяра и, опомнившись, как-то растерянно протянул руку для приветствия, отчего генерал снисходительно посмотрел на него с высоты своего, без малого двухметрового роста, зная наперёд, что ладонь министра будет по обыкновению потная, а само рукопожатие вялым и размазанным.
Генерал Судоплатов преднамеренно затянул приветствие, неторопливо перекладывая папку из руки в руку, тем не менее, министр начал рассыпаться в любезностях, принявшись суетливо усаживать посетителя на большой, чёрной кожи диван. Он и сам присел рядом, правда, будто чего-то остерегаясь, на значительном отдалении, как-то на самый краешек, и это в своём-то кабинете, и, полусогнувшись, шумно дыша через постоянно заложенный нос, принялся нервно растирать толстопалые руки.
Министр не знал, да и откуда ему было знать, он мог только догадываться, что генерала, тем временем, так и подмывало сразу, без обиняков начать: ''Что же ты творишь, Паша? Ну, обмундирование, продовольственные склады, чёрт с ним! Почему арсеналы армейских частей не вывез? Почему оружие, оставил бандитам?''. Генерал строго смотрел на министра, но рта открыть не успел, тот пошёл на опережение.
– Учитывая Ваш большой служебный опыт, Павел Сергеевич, я хотел бы поручить Вам возглавить контртеррористическую операцию по взятию мятежного Грозного, - нежданно-негаданно предложил министр скороговоркой, отчего оно, прозвучало не внятно, как-то осторожно и вкрадчиво, потому генерал, услышавший такое неожиданное предложение поначалу оторопел. Он был готов услышать всё что угодно, только не это. '' Уж не одним ли десантным полком?'', так и просилась сорваться с языка фраза, ставшая притчей во языцех в широких армейских кругах, подтвердившая
– Ты... с ума... сошёл, - с расстановкой произнёс генерал.
– Вы что тут, совсем рехнулись? Воевать со своим народом?
– С бандитами, Павел Сергеевич, - попытался поправить генерала министр.
– Да начинать будешь с бандитами, а заканчивать придётся с народом. И потом, как прикажешь различать, где бандит, а где законопослушный гражданин? Или убирать через одного? Чётные номера - два шага вперёд! Так по твоему? Чем ты занимался год назад? Два? Три? Ведь началось всё не вчера. И тебя предупреждали. Неоднократно. Значит, ситуацией владел. Так почему же не принял мер? Сначала развёл бардак, затем спешно принялся выводить воинские части и гарнизоны. Ты оружие зачем Дудаеву оставил?
– Началось всё не с меня, Павел Сергеевич. Вы не хуже моего знаете, что именно КГБэшники оставили в Грозном склад с оружием, которого хватило, чтобы вооружить целый полк. Теперь проще всего найти крайнего, чтобы повесить на него всех собак, а я ведь, в добавок ко всему, человек подчинённый и от того подневольный.
– Я не о подчинённости! Все мы под чьим-то началом ходим, - гневно выдохнул генерал Судоплатов, поднялся и взволнованно заходил по кабинету.
– Я о том, почему не воспротивился преднамеренно преступному распоряжению начать войсковую операцию в Чечне силами войск МВД? Голова, где была? Ведь не ротный, министр, как-никак!
– Павел Сергеевич, а кто у меня об этом спрашивал?
– спросил министр.
– Вот видишь, что получается. Одним до этого не было дела, другие были вообще ни причём, а теперь не целованным солдатикам, которые толком-то и стрелять не обучены, придётся, ценою собственной крови, ценою своих жизней, исправлять чьи-то ошибки. И ошибки ли?
– преднамеренно акцентируя внимание на окончании фразы, спросил генерал
– Павел Сергеевич, я готов выслушать все Ваши упрёки и обвинения, любую критику с Вашей стороны, но поймите и меня. На лицо - факт, неприятная ситуация и её надо исправить.
– Ну, и исправляй эту неприятную ситуацию! Чего сидишь, - еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, гневно выпалил Судоплатов.
– Генералов, много, а положиться не на кого. Некому поручить, - вздохнул министр, разводя руками и спросил, с надеждой в голосе, - Так Вы согласны, или Вам надо подумать, Павел Сергеевич?
– А если Лебедю?
– вместо ответа спросил в свою очередь генерал.
– Этому миротворцу? Он сейчас так взлетел, что за хвост не ухватишь. Да и не согласится он, даже если я обращусь напрямую к президенту за содействием в этом вопросе. Ведь в Совете Безопасности проще сидеть и заниматься самолюбованием, когда даёшь советы и указания, - с явным недовольством произнёс министр.
– Я, если честно, товарищ министр, пришёл проситься на пенсию, - сам не зная почему, признался генерал.
– Только вижу, не время на даче цветочки выращивать, надо в реальной жизни голыми руками колючки повыдёргивать. Коль так, хотел бы предварительно ознакомиться с планом операции прямо сейчас.
– План находится в стадии завершения разработки, как только, так сразу, - с каким-то облегчением выдохнул министр.
– В общих чертах, могу прояснить отдельные моменты. Ну, например, основываться план будет на привлечении сил оппозиции к борьбе с режимом генерала Дудаева. Оппозиция в Чечне достаточно сильна. Поэтому, пошлём туда наших военспецев, для решения текущих проблем. Это - первое.
– Посылали, а каков результат? Здесь надо смотреть в корень проблемы. Чеченец никогда не будет стрелять в чеченца. Кровная месть, вот что у них является сдерживающим фактором, - возразил генерал Судоплатов .
– Поэтому, всецело полагаться на оппозицию, крайне неосторожный шаг. Правда, когда дело дойдёт до дележа портфелей, тогда другое дело, все оживятся, даже кто отсиживался в сторонке. Я так говорю, - пояснил генерал, - потому, что с 57-года, когда вайнахов вернули из мест депортации на родину, немного служил в Чечено-Ингушетии, и знаком с менталитетом этого народа. Трудно предугадать, как поведёт себя оппозиция, стоит только ввести туда войска. Она скорее выберет выжидательную позицию. Поэтому, срочно звони в Генштаб и отдай приказ немедленно исключить силы оппозиции из разработки. Это не помощники, скорее - балласт.