Запрет на любовь
Шрифт:
Помню, как, будучи подростком, изучала все материалы, которые удавалось найти в интернете.
У меня под кроватью была спрятана целая коробка с вырезками и распечатками страниц газет и журналов. Её потом нашла моя гувернантка. Собственно, после этого и состоялся серьёзный разговор с отцом, в ходе которого я узнала нелицеприятные факты о собственной матери.
Вообще, первый раз мы с ней встретились в родном Тбилиси, когда мне было шесть.
Зарецкая приехала в офис. В тот день они с отцом громко ругались,
— Идём, Тата. Познакомишься со своей недоматерью, — произнёс он сухо.
Я была растеряна, ведь ничего подобного не ожидала.
Встала. Взяла его за руку и мы пошли в кабинет, где я вживую увидела девушку с фотографии. Фотографии, которую хранил у себя отец.
Если коротко, наша встреча запомнилась лишь тем, что она очень сильно плакала, стоя передо мной на коленях.
Объятие вышло неловким и коротким. Папа не позволил нам с ней контактировать долго. Девушка спросила, сколько мне лет и как меня зовут. Погладила по голове, поцеловала в щёку холодными губами.
Я стояла, не двигаясь, будто статуя. Изо всех сил стискивала куклу ладонями и тоже почему-то плакала.
Ждала ли я наших с ней дальнейших встреч?
Да, ждала, и они были.
С позволения отца мы начали видеться. Редко. Пару-тройку раз в год, не чаще. Но на каждый мой день рождения всегда. Стабильно.
Правда длилось это ровно до того момента, как мне исполнилось двенадцать. Взрослая и откровенная беседа с отцом, о которой я упомянула выше, напрочь отбила у меня желание общаться с этой женщиной.
Я заявила ей об этом напрямую.
Она снова плакала и пыталась поговорить со мной, но я наотрез отказалась, всё для себя решив ещё накануне ночью.
Предателей не прощают, а она нас бессовестно предала.
Но давайте о насущном. Мозгалин где-то здесь. И мне нужно его найти.
Включаю фонарик и решительно шагаю к возвышающемуся надо мной маяку.
Поднимаюсь по ступеням. Дёргаю на себя дверь за шершавые, покрытые ржавчиной кольца.
Закрыто, естественно. Однако сверху падает очередной бумажный шедевр. Домик.
Ну, Мозгалин!
Обхожу здание, подсвечивая телефоном стены, покрытые не то мхом, не то чем-то ещё.
Треск за спиной вынуждает обернуться.
Всматриваюсь в темноту леса.
— Петя, это ты? — спрашиваю, сглотнув.
Усилившийся ветер покачивает ветки.
— Если да, выходи. Тебя ищет весь лагерь.
В ответ тишина.
Честное слово, ведёт себя как ребёнок себя!
Вот вроде и понимаю, что он — особенный, а всё равно раздражаюсь.
Устроил невесть что!
Стиснув зубы, делаю ещё один круг вокруг маяка. Только тогда замечаю
— Ладно, хочешь, чтобы я туда вошла? Хорошо.
Та ещё авантюра, однако других вариантов нет. Ему ведь было приказано сидеть и ждать. Так и будет делать.
Вздохнув, тяну дверь на себя. Та со скрежетом и скрипом поддаётся.
Вхожу и сразу испуганно застываю. Потому что внезапная тишина сменяется шелестом крыльев. Это летучие мыши, чей покой я нарушила. Они взмывают под самую крышу маяка.
— Твою мать, — прикрываю глаза на пару секунд. Качаю головой. Выдыхаю. — Мозгалин, ты здесь?
Медленно ступаю по бетону, покрытому слоем мусора.
Пахнет затхлостью и сыростью. Повсюду летает пыль.
Добираюсь до центра. Дёргаюсь, когда один из представителей вампирообразных запоздало взмывает ввысь.
— Зараза! — ругаюсь шёпотом.
Сдунув паутину с носа, осматриваюсь.
— Петя! Это несмешно уже, выходи!
Шорохи и завывания ветра накаляют обстановку. Я, конечно, смелая, но сейчас реально становится не по себе.
Одна. Ночью. Фиг знает где. На заброшенном маяке.
Боковым зрением улавливаю какое-то движение справа.
Направляю пучок света туда.
В метре от меня валяется оригами.
Резко запрокидываю голову назад.
На самый верх забрался? Гадёныш! Найду — прибью!
Тр-р-р.
— Спускайся! Я знаю, что ты наверху! Поиграли и хватит. Нам пора возвращаться!
Терпеливо жду. Минуту. Две.
Ну ясно.
— Тебе конец, — ворчу под нос, направляясь к винтовой лестнице.
Почему-то усиливается непонятная тревога. Пульс частит.
Осторожно поднимаюсь по ступенькам, стараясь идти вдоль стены, ибо деревянные поручни в непотребном состоянии, а где-то вообще отсутствуют.
Шаг.
Один.
Второй.
Это приключение всё больше мне не нравится.
Зачем я вообще послушала бабушку? Сидела бы себе сейчас спокойно в комнате.
Моё врождённое любопытство с этим не соглашается, конечно.
Интересно, что стало с теми помещениями, которые находятся под землёй? Туда можно попасть? Я бы хотела, наверное.
— БУ!
Петя выпрыгивает на меня так неожиданно, что я, отпрянув от него, едва не падаю с высоты вниз.
— ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, МОЗГАЛИН! — ору, вцепившись в его клоунскую рубашку.
Сердце по ощущениям стучит где-то в горле. Часто-часто дышу.
Напугал, как же напугал!
— Тата нашла меня! — радуется, как дитё.
— Какого дьявола ты не отзывался! Я же звала тебя! — трясу его.
— Пете сказали сидеть. Пете сказали ждать. Петя ждал.
— Придурок! Идём отсюда скорей! — разворачиваюсь, но не успеваю даже на метр сдвинуться с места. Дверь внизу снова скрипит и хлопает.