Запрет на любовь
Шрифт:
В общем, клиника.
У меня развязывается шнурок. Отхожу чуть в сторону, пропуская парней и Шац вперёд, приседаю, предварительно вытащив из кармана телефон. Затягиваю ленты покрепче на левом и правом кроссовке. Выпрямляюсь. Замечаю Абрамова. Стоит в нескольких метрах от меня. Ждёт.
Быстрым шагом прохожу мимо, не обратив на него внимания.
— Джугели… — раздаётся прямо за спиной.
Молчу, игнорируя.
— Понятно. То есть трубу тоже забрать себе?
Останавливаюсь.
Чёрт!
Оставила на траве.
— Дай сюда, — пытаюсь выхватить свой телефон у него из рук.
Как, блин, глупо.
— Не так быстро, — уворачивается и прячет его в передний карман шорт. — Можешь сама достать его оттуда, — ухмыляясь, поигрывает бровями и поднимает руки, выставляя ладонями вперёд. — А можешь ответить на три вопроса и получить свой навороченный гаджет назад.
— Тебе заняться нечем?
— Ну так что?
Хочется послать его, клянусь!
— Вибрирует, кстати. Может, отец твой звонит. Может мать. Или брат…
— Нет у меня брата.
— А как же носатый грузин в леопардовом пиджаке?
Гррр! Ненавижу, блин, этот пиджак.
— Леван — мой жених, — цежу сквозь зубы.
Абрамов издаёт какой-то странный смешок.
— В чём дело? — нахмурившись, уточняю.
— Ты ещё спрашиваешь? Он выглядит как герой программы «Модный приговор».
— Вовсе нет.
— Конкретно на той фотке — да. Дизлайк, если что, поставил ему, не тебе. К платью претензий нет. Там всё чётко.
Что-что? Дизлайк? Совсем оборзел?
— Всё на моей странице посмотрел?
— Да, — признаётся открыто.
— Зачем?
— Нравишься.
— Интересный поворот. Сделаю вид, что поверила.
— Я вроде ясно дал понять, когда предлагал прогуляться по городу. Ты, кстати, не надумала?
Наглый до невозможного.
— Не надумала.
— Теряем время, Джугели.
— Ты глухой или идиот? — раздражаюсь ещё сильнее.
— Поясни, — держит ветку, чтобы та не хлестанула меня по лицу.
— Прозвучало слово жених.
— А, ты про это, — надевая очки, отзывается беззаботно. — Не проблема.
— Да что ты!
— Вы вообще друг другу не подходите. Он тебе не идёт.
— Твоего мнения никто не спрашивал. Мы очень красивая пара.
— Я бы поспорил.
— Тата, Марсель! Вы чего отстали? — ругается Шац, обернувшись.
— Шуры-муры у них там, чё не ясно? — отвечает ей Ромасенко.
— Телефон собираешься возвращать мне?
— Прозвучали условия, — отзывается он в моей же манере.
— Задавай уже свои вопросы, Господи!
— Можно просто Марсель.
Закатываю глаза.
—
— Почему написала, что песня «отстой»?
— Я так считаю.
— Обоснуешь может?
— На вкус и цвет товарищей нет. Такое обоснование подойдёт? Или ты из тех нарциссов, которые вообще не терпят критики?
— Нет. Просто люблю конструктив, детка.
— Оставь эти свои уменьшительно-ласкательные для почитательниц творчества.
— Как тебя называет этот твой Тигран?
— Его зовут Леван!
— Неважно.
Возмущённо на него смотрю.
— Чё? — смеётся.
Вот скажите мне, разве можно вынести этого человека?
— У меня есть имя. Им и называет. У тебя последний вопрос, — чеканю зло.
— Тоже изучала мой профиль во Френдапе под плащом инкогнито?
Кровь резко приливает к лицу.
Откуда он знает???
— Да расслабься, Джугели. Это прикол. Мой вопрос про переезд. На кой икс поменяла место жительства? Гигантскую Москву, в которую все так стремятся, на маленький, провинциальный Красоморск.
— Не по своему желанию, — вырывается непроизвольно.
— Это мы уже поняли. А причина?
— Обстоятельства. И тебя это не касается. Давай сюда телефон! — требую, протягивая ладонь.
— Сохранила мой номер? — достаёт его из кармана.
— Нет. Он мне никогда не понадобится.
— Никогда не говори никогда, Джугели, — в его глазах вспыхивает недовольство.
— Я в этом абсолютно уверена, — выдёргиваю из его руки свою вещь.
— Мы почти на месте!
— Ура!
— Аллилуйя!
— Чуть не сдохла, блин. Ненавижу эту долбаную тропу. Вверх-вниз. Вверх-вниз, — жалуется Ковалёва.
— Всё как ты любишь, чё не так? — по традиции стебёт её Ромасенко.
Кретин. Опошлит что угодно.
— Заткнись, дебил! — она со всей дури лупит его по спине.
— Идите все сюда! — зовёт класс Матильда. Сама она уже там впереди, где заканчиваются высокие сосны.
— Тебе понравится! С поляны открывается шикарный вид! — восторженно лепечет Полина.
— Твоя правда, Филь, — соглашается с ней менее воодушевлённая Илона.
Шагаю следом за ними. Преодолеваем финальный подъём и, выбравшись из леса, оказываемся на той части скалистого утёса, про который все так любят говорить в Красоморске.
Что ж. Просторно. Красиво.
Перед нами голубое небо и кажущееся бескрайним синее море. Оно шумит и волнуется там внизу, у подножия. Гладит белый песок. Разбивается о камни.
За убегающей вправо береговой линией — город. Маленькие частные дома, хаотично разбросанные по серпантину. Выделяющееся среди них колесо обозрения. Морпорт.