Запретное наслаждение
Шрифт:
– Шарлотта – новая жена твоего отца?
– Еще нет, но скоро будет.
– И тем не менее она уже властвует в доме. Ну вот мы и пришли.
Люси уставилась на скелет, висевший в углу.
– Еще один родственник?
– Нет, насколько мне известно. Извини, мне следовало бы снять его.
– О, я скоро привыкну, если, конечно, он не будет двигаться.
Посмеиваясь, Дэвид вошел в спальню, которая являла собой резкий контраст со всем, что Люси довелось увидеть в доме. Мебель здесь была современной, легкой и блестела в лучах солнца, падавшего через нормального
– Обманщик! – воскликнула Люси, когда Дэвид поставил ее на пол. – Ты показывал мне всякие диковинки, а реальность-то здесь.
Глава 31
Дэвид покачал головой.
– Нет, диковинки и есть реальность. После переезда сюда я переделал только эту комнату и соседнюю, но получилось посредственно.
– Ну почему? – удивилась Люси. – Здесь замечательно!
– Только благодаря контрасту. Мне нужны были нормальные комнаты, и я старался тратить как можно меньше. Мебель старая, ее перенесли из Керслейка, обивка дешевая, стены покрашены, а не оклеены обоями.
– Неужели графство настолько обеднело?
– Не совсем, но тогда я еще не был графом и не мог тратиться на прихоти. Слава богу, душеприказчик прежнего графа увидел, что я как смотритель, проживающий в доме, заслуживаю нормальных условий хотя бы для того, чтобы сохранить душевное равновесие. Самых больших расходов потребовало окно.
– Оно стоило того. Такое окно значительно лучше, чем те, что выходят во внутренний сад. – Люси оглядела простую мебель, бледно-зеленые стены, хлопчатобумажные занавески кремового цвета. Несколько картин с незатейливыми сюжетами явно не принадлежали кисти мастера. – А как здесь было раньше?
– Тебе незачем это знать. Да, ты считаешь иначе, и все же не надо.
Люси бросила на Дэвида взгляд, как бы говоривший: «Вот придет время…» – и сказала:
– Здесь очень мило.
Свет и сочные краски бросали вызов мрачному полумраку и серости первого этажа и коридоров. Одним ярким штрихом был бордюр с цветочным узором, пущенный по стене под потолком, другим – разноцветное лоскутное покрывало на кровати.
– Мне очень нравится, – сказала Люси, убеждаясь, что здесь напрочь отсутствует дух графа или дракона и царит только дух Дэвида.
– Тетя Мириам сшила для нас обоих по такому покрывалу и использовала для них одежду, из которой мы выросли. Например, вот этот синий – от матроски, которую она мне сшила, когда я сходил с ума по Нельсону. Вот тот бледно-красный – от штор в моей комнате дома.
«Дома». Он произнес это слово не задумываясь.
Поместье в долине – его родной дом, но ему не принадлежит. Они оба лишились своих домов, а значит, им обоим предстоит строить новые. Вернее, новый – общий дом. Если им суждено стать Крейг-Виверну, так тому и быть. Эта комната вселяет надежду, особенно окно, из которого виден внешний мир. Никогда еще оконное стекло не казалось Люси столь прекрасным.
Окно выходило на бескрайние морские просторы, которые совсем недавно пугали ее, а теперь казались произведением искусства. Сейчас море было ярко-синим, с белоснежными
– Прямо-таки живая картина! – в восторге произнесла Люси.
– И не всегда мирная – чаще мрачная, грозовая. И не забывай о туманах: они бывают такими густыми, что трудно разглядеть край мыса.
Люси улыбнулась его очередной попытке обратить ее внимание на негативные стороны этих мест, поскольку уже поняла: это не для того, чтобы испугать, – скорее, чтобы подготовить.
В живую картину вплыл корабль и сразу вызвал у Люси интерес.
– А что, «купцы» и сюда заходят?
– Так близко – нет. Это фрегат «Таурус». Он курсирует вдоль побережья.
– Уверена, что контрабандисты днем не действуют.
– Нет, так что он просто для устрашения: изредка даже стреляет из пушки – холостыми, естественно, – но это сигнал.
Угроза тем, о ком он заботится. Люси отвернулась от окна и посмотрела на Дэвида, такого близкого, такого дорогого.
– Почему люди не откажутся от этого? Неужели не могут зарабатывать честным путем?
Дэвид взял ее руки в свои.
– Все не так просто. Да, фритредерство незаконно, но здесь это образ жизни на протяжении многих поколений. Заниматься контрабандой для этих людей так же естественно, как собирать урожай, и их возмущает, что правительство пытается им помешать.
Он сказал «их», но наверняка имел в виду «и меня», Люси в этом не сомневалась. Он родился и вырос здесь, его ранили, когда он забавы ради, участвовал в контрабандных рейдах. Его отец был предводителем контрабандистов. Неудивительно, что он оправдывает фритредерство.
Ей такая ситуация не нравится, совсем не нравится, и со временем она постарается положить конец противозаконному промыслу, а пока остается лишь надеяться, что она сможет помешать ему рисковать своей жизнью ради развлечения.
– Ты сказал, что перестроил две комнаты.
– Да, еще гостиную по соседству.
Не выпуская ее рук, Дэвид провел ее в соседнюю комнату, и Люси, восторженно оглядев помещение, заметила:
– На эту ты потратил больше денег.
Здесь и правда царила роскошь. Нижняя часть стен была обита панелями, окрашенными в красновато-коричневый цвет, причем в центре каждой имелся резной рисунок с позолотой. Эффект был весьма необычный и напомнил Люси кордовскую цветную кожу, украшенную золотом.
Выше панелей стены были красного цвета и заканчивались позолоченным карнизом. Обивка дивана и трех кресел была той же цветовой гаммы – красновато-коричневая с позолотой.
– Больше, чем следовало, – согласился Дэвид, – хотя, наверное, не так много, как ты думаешь. Панели мне достались почти даром – я взял их из дома неподалеку.
– Он что, шел под снос?
– Там делали ремонт: меняли отделку на более модную. Когда-то Лонгли-холлом владел разбогатевший в Индии денежный мешок по имени Джозеф Бростер. Вот он все знал об индийских богинях. Этот старый развратник привез оттуда пристрастие к экзотике всевозможного сорта.