Запретный мужчина

Кожевникова Марианна Юрьевна

Для начала он решил связаться с Рамиресом.

…Рамирес, узнав о домыслах прокурора Темеса, хмыкнул в трубку.

— А твой Темес вполне здоров? — поинтересовался он.

Портасу не понравилась насмешка, и он сухо ответил:

— Да, вполне.

— Ну тогда в чем дело?

Портасу не хотелось представлять прокурора Темеса в невыгодном свете, но тем не менее он счел нужным объяснить коллеге:

— Видишь ли, тут замешаны личные дела. По-человечески это понять можно. Карлос Гальярдо когда-то отверг любовь дочери Темеса…

— Темесу следовало

бы стать романистом, а не прокурором. Личные чувства и фантазия — это то, чем должен обладать писатель. Это он имеет право на домыслы. Это он имеет право вкладывать в свою работу эмоции, чтобы тронуть читателя. Мы же имеем дело с фактами — с сухими, скучными фактами, и должны руководствоваться прежде всего ими. Улик против Карлоса Гальярдо нет и быть не может.

— Я не успел тебе сказать, — прервал его Портас, — дело не в одной буйной фантазии прокурора Темеса. Карлос Гальярдо вчерашнюю ночь провел в Риме. И вчера же ночью был убит Антонио Манчини.

Последовала пауза. Портас почувствовал, что его слова произвели на Рамиреса впечатление.

— Гальярдо еще в Риме? — наконец прервал молчание Рамирес.

— Нет, сейчас, я думаю, он уже в Каракасе.

— Ну что ж, допросите его, пожалуй… Странно, конечно, зачем ему надо было отправляться в Рим, и тут же возвращаться обратно. Это точно, что Карлос вернулся?

— Точно.

— В таком случае, держи меня в курсе всех ваших дел, дружище. Всего тебе доброго!

Портас повесил трубку.

Он знал, что с минуты на минуту ему принесут ордер на арест Карлоса Гальярдо.

…Интересно все же, что Карлос делал в Риме?

Глава 46

Флора так и не полетела в Венесуэлу. Узнав, что Пилар не собирается лететь в Каракас, она тотчас же и сама раздумала лететь туда. Флора не любила трагедий и считала, что в Каракасе все прекрасно обойдутся без нее. И по большому счету была права.

— Мы там будем лишние, — заявила она дону Хесусу. — Все необходимое сделает Карлос, как-никак, Хермансито считает его своим отцом, и Карлос им всем нужен больше тебя, Хесус! Хотя я знаю, ты очень привязан к своему внуку, — подсластила она пилюлю, видя, как огорчился Хесус.

— Будешь привязан, если он рос у тебя на руках! Теперь-то он переменился, повзрослел, а я вот уехал, так что, конечно, мы с ним не так близки, как в прежние времена, — с искренней грустью ответил Хесус.

Он помолчал, походил по комнате, и наконец признался:

— Если честно, Флора, я бы, конечно, немедленно полетел в Каракас. У меня душа разрывается, когда я думаю об Ирене, о детях. Но ты ведь знаешь, я всегда недолюбливал Хермана и всегда считал, что он принес Ирене только одни несчастья. Так оно и есть! И мне будет очень трудно ей сочувствовать. Не дай Бог, наговорю чего-нибудь неподобающего, огорчу ее, огорчусь сам… Так что давай лучше позвоним туда и предложим Ирене с детьми приехать к нам, если захочет.

— Конечно, это будет самое разумное, —

согласилась Флора, понадеявшись, что Ирене с детьми будет не до разъездов.

Так они остались в Мадриде и стали ждать звонка Пилар.

— К тебе нелегко дозвониться, мамочка! — позвонила та наконец. — Мы приехали вчера, а я застала тебя только сегодня, — услышала она веселый голос дочери.

— Неудивительно, у меня столько дел, дорогая! А кто это, собственно, мы? — с любопытством спросила Флора.

— Мы с Хулит о! — торжествующе объявила Пилар и засмеялась.

Флора онемела. Ну и сюрприз! Такого она не ждала. Но тотчас же опомнилась и затараторила:

— Боже мой! Какое счастье! Пилар! Доченька! Ну и как? Ты довольна своим сыном?

— Очень! — искренне ответила Пилар.

— А… сеньорой Альварес? — с большей осторожностью осведомилась Флора.

— Очень! — с не меньшей искренностью ответила Пилар.

— Горю нетерпением повидать вас и узнать подробности! Когда я могу это сделать?

— Сегодня в первой половине дня мы дома, а потом обедаем с сеньором Альваресом.

— Вот как?! — Флора не переставала удивляться. — Я с ним не сумела поладить, а ты, судя по всему, управилась лучше меня.

— Вот именно, мамочка! Одним словом, мы тебя ждем! — Пилар простилась и повесила трубку.

Флору изумило, что и Пилар — тоже совершенно неузнаваемая. Что же там произошло? Флора просто дрожала от нетерпения. Но, несмотря на это, еще более получаса красилась и одевалась: ей хотелось понравиться своему внуку! Потом она оставила записку Хесусу, которого не было дома. Потом заехала по дороге в игрушечный магазин и купила мальчику настоящий индейский костюм! Такие вещи, по ее мнению, должны были нравиться мальчикам.

И она не ошиблась: костюм привел Хулит о в неистовый восторг. Он же столько читал про индейцев! И у него никогда в жизни не было ничего подобного! Раньше он и представить не мог, что ему позволят носиться по комнате с дикими воплями, целиться из лука, размахивать томагавком, разя врагов — ненавистных бледнолицых!

Привела в восторг и его эксцентричная бабушка, которая бросилась к нему чуть ли не с индейским воплем и сделала такой замечательный подарок.

Словом, Хулито играл, а Пилар с Флорой пили кофе, и дочь подробно и с удовольствием рассказывала матери все свои приключения. Флора только громко ахала: надо же! Неужели все это произошло с ее родной дочерью?! С Пилар, которую она всегда считала порядочной рохлей!

— А сегодня мы встречаемся с сеньором Альваресом. Мы хотим обсудить дальнейшую жизнь Хулито. Потом надо будет повидаться еще и с Альберто. Пока мы решили, что до конца этой недели Хулито не будет ходить в школу.

— И чудесно! — подхватила Флора. — Мы съездим с ним на эти дни в Диснейленд. Тут он вам будет только мешать, под ногами крутиться, вы будете все решать, устраивать, а он развлечется, у него появятся новые впечатления. К чему ребенку ваши взрослые заботы и сложности? Мы с ним прекрасно проведем время!