Заражение
Шрифт:
И пока Илья заводится апельсиновым цветом видео, нас что-то пытается отнести отсюда, как будто ветром, но, как подозрение, чьей-то волей, что хочет скрыть от нас его фигуру и будущее этого места…
Глава 10
Уставший от сканвордов мужчина сидит, уставившись на опустившуюся на улицу темноту, снизившую в меню цветокоррекцию предметов, людей контрастность, их наполненность, давая тротуарам, стене, что напротив, того оригинального цвета оттенок, что запомнил и несет в себе теперь боли людей из прошлого.
Через пару минут отвлекается. Осматривает, проснувшись, окружающую его обстановку: беспорядок на столе не тронут, камеры показывают все те же картинки, белый лист пустым лежит с краю рабочего стола. И в осознание врывается ощущение ног, что засохшим воском: спина и задница, – и, боясь порушить ставшую хрупкой структуру тела, осторожно отъезжает от стола на кресле и принимается по одному шевелить пальцами ног.
Направляется туда налегке, освобожденный от мыслей, зацикленный на единственном необходимом – еде. Мысленно перебирает возможные комбинации блюда, поеданием которого займется. И ничего не получается присовокупить к супу, который стоит в основном отсеке на нижней полке, все, что было до него уже съедено, а залезать в чужой черный пакет, лежащий скомканным во втором сверху секторе, ему не хочется. Совесть не позволяет. Хотя фантазия обрисовывает радугу всевозможных вариантов, что начинается с копченой курицы в вакуумной упаковке, а заканчивается в единой белой бумажной упаковке четырьмя пирожными, из которых жиром будто сочатся сливки, и одного, не скрывающегося, острой формы и с темно-коричневым оттенком куска торта. И где-то посередине этого разнообразия, неизвестно почему, затесалась человеческая голова, но слайд с ней появляется и исчезает со сверхсветовой скоростью, и понять это по Игорю, лишь на секунду залагавшего, у внешнего наблюдателя не получится. Он же сам эту вспышку игнорирует, движимый чувством уже понятной (и постоянной) радости.
И, взявши суп, с обильно наполняющими слюнями ртом сует его в микроволновку, ставит на стекло, служащее здесь подставкой, двигает дверцой до щелчка замка, завершая операцию откручиванием рычага таймера на без-разницы-сколько (мы это решим сами), но в границах параметров, обещающих ему растекшийся по ложке наваристый, – дымящий домом, супруги образом, в платье ее в мелкий цветочек, склонившейся над столом, над ним, с явно видимыми округлостями грудей, без лица, но оставляющей, явно, чувство нежности за заботу, что в волнении тогда спрашивала о том, как?, – бульон.
И пока ждет, лезет в телефон, поиграть, пособирать в 2д игре сокровища, где его альтер-эго имеет значительный вес и уважается тамошним коммьюнити, с охоткой тут пускается в чат-переписки: битвы его идут не только за отдельные пиксели замков, но за вербальную доминацию, коя, в том числе, зависит от смелости на КАПСЛОК. И борьба эта культивирует в нем чувство собственной значимости, позволяющее, гарантирующее ему твердость в ногах: опора его в реальном мире. Незаметно дрожащие пиксели захватывают и не слышит он единичного звонка микроволновой печи, возвещающего о доведения жидкости до приятной для употребления внутрь теплоты. Продолжает играть: посылает героя сражаться с гоблинами, охраняющими вход в пещеру, обозначенную черепом, где может храниться редкая награда – артефакт, – вот-вот способная дать его амбициям ход, покаратать Juizye76, имеющего владения на дальнем острове королевства – Ranepku – и давно выводящего его из себя своими набегами, как ему кажется, на его территорию. Пальцы уже скользят по ставшему влажным от пота с тех же ладоней дисплее, что роняет скорость и вынуждает кликать несколько раз на нужную область, чтобы команда была принята и синяя, в белых обводах, кнопка поддалась. Ошибается. Но разница противников изначально была несоизмерима – моб же, – что оканчивается лишь несколькими дополнительными
И чем дольше затягивает он свое пребывание в иллюзорном мире, тем холоднее становится ужин, тем дальше отходит возможность прикоснуться к обещанному, тем меньше шансов согреться теплотой близкой ему женщины…
…накрывает крышкой опорожненный контейнер супа, отрыгивает и пихает его в рюкзак, спрятанный в левом из двух шкафчиков. Не оглядываясь, выходит и степенно прошествует к оттянутой сидушке пустующего, а потому комплексно приглашающего к себе, креслу. Неодушевленные по Пинчону вещи, без, как таковой, жизни, сохраняют или облагаются, насильно, частицей живого, становясь сами одушевлёнными субстанциями, артефактами, осьминогами, как будто запомнивших или самостоятельно обретших импульс, незаметно оплетающими, в случаях, когда состоят из букв, к тому стремящиеся. И приглашению этому на сидение Игорь не отказывает, охотно садится и на зазор в секунде удовольствие от погружения в мягкий сеткой текстиль осязаемо массирует мозг, для которого тело – сосуд, чье повреждение в нормальных условиях немыслимо. Но нормальные условиях – это идеальные условия, с осознающими себя (и другого, конечно), и поступки свои, и следствие их, индивидами, а значит – недостижимые условия. А значит оказаться списанным с общего баланса просто, и можно только попытаться достучаться до связывающей, сплетающей каждого, изначально тонко, системы, чтобы выпросить у нее себе разовую индульгенцию…
…ее большая задница буквально поглощает член, виден только его маленький корешок, двигающийся, сбоями, краткой амплитудой – безлицые герои короткого фильма единственно важного для жизни сюжета. Я заворожен звуками хлопков, ее вскриками, стонами, взлетающим жиром, мясом ее задницы, улавливаю в этом что-то от обожаемой мною, гипнотической для меня эстетики… но это лишь отголосок сознательного, мозг охвачен негой первобытного, которая уплотняется за счет контекста: ебли в жопу. Символические связи прямиком из бессознательного сейчас рядом со мной… вокруг, по бокам, внутри… до единообразия когерентны, сливаются с «Я». Я даже не уверен, что полностью контролирую происходящее, скорее штурвал добровольно отдан, но предпочитаю этого не замечать, точнее – пытаюсь игнорировать. И бессознательное мое лакает это сладкое вино и меня самого, сознание мое, окидывая эндорфиновым сверкающим конфетти.
От акта проникновения не отрываемо. Руки, согревая, плотно, – ускользаемое сокровище, – держат член и в интенсии, в на порядок отлично от реальной жизни скорости, раздражают мышцу, подводя серую ткань мозга к искомому без-пауз сокращению. И попытка бросить взгляд на спину трахающейся девушки, насладиться ее кроткой эстетикой, кратковременна. До незаметности.
Символизм абсолютного обладания. Представляю себя из внешней среды на месте члена парня, который владеет ею в завершающей интенции пар, отношений, людей. Сейчас это Я, тот, кому принадлежит она, чьей воле подчинена, кто сохранен, с претензией на вечность, на 4 странице 7:36 минутного ролика «Darling guy with Big cock punishes his girlfriend hard» с Pornhub вкладки «Для Вас». И чем гуще мысль эта закрепляется в нейронах непрекращающимся, устойчивым сигналом, тем ближе я к тому, чтобы кончить…
…с незашоренными драпировкой глазами, после обязательно акта отвращения к самому себе за совершенное, за тот вид, который предстал глазам, стираю с себя, с живота влажной салфеткой сперму, методично, словно обеззараживаю брюшную полость после операции, аккуратно складываю использованные, испачканные листы на прикроватную тумбочку. И тем выверенней педантизм, тем тщательней зачищаются остатки следов преступления, чем полнее сознание возвращается на свое место. И окончательное возвращение его знаменует решение пойти ополоснуться.
На часах 23:41, мой первый выходной. Вернувшийся из душа раскинут по кровати звездочкой, скроллю ленту ВК, отсрочивая момент сна до неизвестного значения, до предела, за которым веки начнут смыкаться сами позывом, от меня, по сути, не зависящим. Но пока ничего такого не происходит, ощущаю завидную, сравнимую с дневной бодрость (но чувство это иллюзорно, попробуй он сейчас поставить перед собой какую-то серьезную задачу, как тут же набросится помноженная флешбэками Сегодня усталость). Но зачем пытаться поднять себя, раз так Сладостно мне? Застреваю на в ленте мемах, тихо хихикая от отдельных, что находят отклик в чем-то со мной связанном: «Когда братва не рядом ты чувствуешь что братва далеко. АУФ». И после нескольких таких смешков, меня что-то отдергивает, что-то, заставляющее сохранить книгу из Political Science Library…