Зарницы красного лета
Шрифт:
Был созван совет отряда, в который входили все командиры и многие коммунисты. Сухов и Сулим прямо и откровенно заявили на заседании, что путь для отряда на запад пакрепко закрыт, надо как ни тяжело, а поворачивать обратно и горными дорогами, окольными и трудными, пробираться в Семиречье. В этом единственное спасение. Спорили долго: кто настаивал, пусть и с большой кровью, но продолжать путь на запад, кто вгорячах предлагал побросать оружие и разойтись куда глаза глядят. По все же в конце концов предложение Сухова и Сулима было принято. На другой день, 15 июля, ровно через месяц после эвакуации на Алейскую, на митинге отряда было окончательно решено уходить в горы.
Уходили быстро: заметно поредевший
Белогвардейское командование теперь особенно спешило разгромить его в открытой степи. На выполнение этой задачи были брошены главным образом добровольческие части под общим командованием полковника Травина. Он срочно начал сосредоточивать свои главные силы в большом селе Вознесенском — точно на пути красногвардейского отряда, а навстречу ему с целью задержать его на время сосредоточения выслал в Шимолино белоказачий отряд во главе с полковником Волковым.
Отряд Сухова, подойдя к Шимолину, с ходу вступил в бой и разбил сотни Волкова. Не задерживаясь здесь, отряд сделал бросок на Вознесенское. Петр Сухов решил нанести внезапный удар и по гарнизону Травина, пока тот не успел получить подкрепление. Ночью под проливным дождем красногвардейцы приблизились к окраине Вознесенского, а под утро с трех сторон ворвались в село. Гарнизон Травина был разбит наголову. Красногвардейцы захватили много трофеев: шесть пулеметов, сотни винтовок, много повозок с боеприпасами и разным имуществом, а также все документы штаба и белогвардейское зпамя. А днем к Вознесенскому, не зная о разгроме гарнизона Травина, без всяких предосторожностей подошла большая колонна белогвардейских войск — запоздавшее подкрепление из Славгорода. Увидев на колокольне белогвардейское знамя, вывешенное по приказу Сухова для обмана врага, колонна с песнями вступила в село. И тут с разных сторон по ней ударили красногвардейские пулеметы. Уничтожение и вылавливание белогвардейцев длилось до самого вечера. Лишь немногим из колонны удалось скрыться, пользуясь темнотой.
И тут же отряд Сухогза вышел на Кабанье.
III
Поздним вечером из-за бора вернулись разведчики, а на зорьке отряд Сухова вновь выступил в поход. Отряд проходил через Кукуй — дорогой на Солоновку, чтобы оттуда пересечь боры, Алейскую степь и достичь предгорий. Проезжая на вороном коне сбочь колонны, Петр Сухов, как всегда и везде, завидев крестьян, останавливался и спрашивал:
— Никто, товарищи, из вас не обижен? Говорите.
У него был такой порядок: все командиры в отряде, а сам он в особенности, строжайше следили за тем, чтобы никто из красногвардейцев не посмел причинить крестьянам какой-либо обиды.
На Кукуе у многих ворот тоже стояли крестьяне, зачастую семьями, молчаливо и задумчиво провожая глазами проходящий отряд. Около одного пятистенного домика с голубыми ставнями стояло несколько мужиков — сошлись с разных дворов,— и среди них Петр Сухов сразу же узнал Ефима Мамонтова.
Остановив коня, Сухов и здесь спросил:
— Никто из вас, товарищи, не обижен?
— Все обижены,— внезапно буркнул один мужик.
— В чем дело? Говорите!
— Да не вами, а распроклятой жизнью. Закрутила, завертела. За горло берет. С ног сбивает.
— Ну, тут один совет: не надо поддаваться, не надо вешать головы,— с улыбкой сказал Сухов.— С распроклятой жизнью воевать надо!
— Знамо, так, но она же...
— Ладно тебе! — остановил Мамонтов философа с соседней завалинки.— Мы тут подумаем, как с нею быть.
— Как ваше здоровье, товарищ Мамонтов? — вдруг спросил Сухов.
—
— Что ж, товарищи, до новой встречи!
Мужики — вразнобой:
— Счастливого пути!
— Желаем удачи!
Через час после того как отряд покинул Кабанье, Мефодий Олимпиевич обнаружил в темпом углу сеней наган в кобуре, две трехлинейные винтовки и сумку с патронами. Суматошно позвал сына:
— Глядь, Ефимша, позабыли!
Осмотрев оружие, Мамонтов сказал отцу:
— Ты, батя, помалкивай.
— Неуж понарошке оставили?
И верно, тут не было никакой случайности. Направляясь в горы, может быть к своей гибели, Петр Сухов по пути во многих местах создавал подпольные группы и снабжал их оружием, какого в отряде было с избытком. Там же, где но какой-либо причине ему не удавалось создать такие группы, красногвардейцы по его приказу оставляли оружие тем крестьянам, о которых им становилось известно, что они определенно сторонники Советской власти и в будущем могут пустить его в дело. Так отряд Сухова, уходя в горы, заботился о том, чтобы повсюду оставались люди, готовые к борьбе, и старался рассеять в деревнях как можно больше семян революционной правды.
...Отряд Сухова без задержек пересек два ленточных бора со многими озерами и вышел степью к Алтайской железной дороге, с которой когда-то отправлялся в поход,— кстати, совсем недалеко от станции Алейская. Не раз здесь Сухов горько пожалел о том, как много драгоценного времени было потеряно.
Через неделю, 2 августа, отряд, все время преследуемый карателями полковника Волкова, прибыл в Тележиху, большое, богатое село в горной котловине. Утомленные длительными переходами, изнуренные степной жарой, красногвардейцы мечтали хотя бы о коротком отдыхе. Но уже под вечер бандам карателей удалось перекрыть все дороги из села и таким образом прижать отряд к горе Будачихе. Утром начались бесконечные белогвардейские атаки. С остервенелой силой они продолжались два дня. Попытка красногвардейцев пробиться из окружения ночью не увенчалась успехом. И тогда Сухов сказал, что остался единственный путь к спасению — через гору Буда-чиху. Нашлись два крестьянина, которые согласились быть проводниками. Начались сборы. Закопали в землю пулеметы. Составили в козлы и сожгли лишние винтовки. Среди ночи, при внезапно разбушевавшейся грозе, стали подниматься на Буда-чиху. Тяжело было карабкаться по камням в кромешной мгле, под грохот грома и блеск молний, под проливным дождем, но на рассвете отряд, хотя и растерял много людей, все же достиг вершины горы, где все лето лежал заледенелый снег.
Боясь подвоха, белые лишь в полдень осмелились войти в Тележиху. Они нашли здесь только походный лазарет красногвардейского отряда, оставленный по великой нужде. Волков был в ярости. Все раненые красногвардейцы, девушки-санитарки и крестьяне, оказывавшие помощь отряду, были жестоко замучены и расстреляны.
Пользуясь тем, что каратели Волкова отстали, потеряв день в Тележихе, отряд Сухова быстро вышел на Уймонский тракт. В селе Абай красногвардейцам повстречался (скорее всего не случайно) человек пе крестьянского вида, назвавшийся Казар-цевым, революционером, побывавшим в якутской ссылке. Он сказал, что живет в Катанде, последнем большом селе на тракте, и может отправиться вперед, чтобы заранее раздобыть коней для отряда и заготовить сухарей на длинный, почти безлюдный путь. Предложение было очень заманчивым, но Сухов, хотя и торопился, долго не решался воспользоваться услугами Ка-зарцсва — обычно он не доверял случайным людйм. Но тут откуда ни возьмись появился красногвардеец Жебуркин, который заявил, что хорошо знает Казарцева по ссылке как настоящего революционера. И Сухов сдался. Он послал Жебуркина вместе с Казарцевым вперед: очень уж хотелось сократить остановку в Катанде.