Зарницы красного лета
Шрифт:
Через переход красногвардейцы впервые увидели необычайно стремительную, вспененную красавицу Катунь — она брала начало на блестевшей вдали снегами Белухе, самой высокой горе Алтая, и, сделав огромный крюк, круто заворачивала на восток, чтобы прошуметь по каменистым ущельям на виду у породившей ее горы, а уж потом уйти на север, к Оби. Теперь оставалось три-четыре перехода до Ини, где проходил Чуйский тракт — главный путь в Монголию. У красногвардейцев появилась уверенность, что отряд выйдет на него благополучно.
Это был предпоследний день отряда.
Незадолго до того как Казарцев повстречал красногвардейцев в Абае, в Катанду с небольшим
Прискакав в Катанду, Казарцев и Жебуркин начали спешно готовиться к встрече красногвардейского отряда. Они действительно быстро собрали нужное количество вьючных и верховых лошадей, заставили катандинцев сушить сухари, готовить табак, продукты...
Вечером 8 августа отряд Сухова появился в Катанде. Его здесь встретили, как и обещал Казарцев, внешне гостеприимно. Красногвардейцы, обильно угощаясь в крестьянских домах, радовались да похваливали расторопных друзей по якутской ссылке. Никто и не подозревал, что их ожидает завтра.
Петр Сухов узнал, что на днях в Катанде побывали поручик Любимцев и созданные им дружипы. Но его заверили, что Любимцев, услыхав о приближении красногвардейцев, струсил, удрал в Улалу, а дружинники разбежались по заимкам. Такие заверения не могли успокоить Сухова. Он очень боялся новой ловушки в горах, тем более что остаток пути до Чуйского тракта — узкая дорога, почти тропа, которая все время тянется вдоль отвесных скал над самой пропастью, где беснуется Катунь. Здесь в любом месте могут быть устроены засады.
Стремясь избежать новой беды, Петр Сухов начал искать другие пути в Иню, к выходу на Чуйский тракт. Он разузнал, что туда можно пройти почти напрямую, горными тропами, через Теректинский хребет. Это было очень заманчиво. Противник мог ожидать его только на дороге, идущей вдоль Катуни, как единственной к Ине; никому из белых карателей и в голову не могло прийти, что он откажется от пее, тем более что спешит. Несомненно, той ночью в Катанде, проведенной в тяжких раздумьях, Петр Сухов все более склонялся к мысли, что надо идти через перевал — через «белки», как говорят местные люди, чтобы наверняка избежать засад. Именно поэтому он и задумал послать группу Сулима, человек до пятидесяти, через горы, впереди отряда, с целью миновать самый опасный участок пути, внезапно появиться близ Ини, захватить перевоз через Катунь и таким образом обезопасить выход отряда на Чуйский тракт.
Утром 9 августа красногвардейский отряд выступил из Ка-танды. Пока двигались к поселку Тюнгур, Петр Сухов увидел, что путь берегом Катуни становился все более опасным, и окончательно пришел к решению свернуть с него и пробираться к Ине напрямую, через хребет. Вот здесь-то он, во исполнение своего ночного плана, и отправил группу Сулима вперед. Но когда она ушла, встревоженный Казарцев вместе с некоторыми местными жителями начал горячо убеждать Сухова, что он допускает ошибку — путь через хребет, хотя здесь всего сорок верст,
Красногвардейский отряд двинулся дальше вдоль Катуни, а услужливый Казарцев остался в Тюнгуре. С ним остался, ускользнув из отряда, и его закадычный друг по якутской ссылке Жебуркип.
Слева над узкой дорогой, по которой, спешившись, двигались цепочкой красногвардейцы, вздымалась огромная гора Байда, справа в глубоком ущелье неслась Катунь, шумно клокоча и пе нясь на камнях. За Катуныо опять вздымались лесистые горы, и совсем близко — рукой подать — на весь Алтай ослепительно сверкала под солнцем снежно-ледяная вершина Белухи. Любоваться бы чудесными красотами природы, но Сухов — это заметили многие — мрачнел с каждой минутой. Впереди двигался головной дозор. За крутым поворотом, перед мостиком через речку Деты Кочко, его вдруг встретила пулеметным огнем затаившаяся здесь заранее дружина кулака Шапкина.
Услышав стрельбу и все поняв, Петр Сухов повернул отряд пазад, по с другого берега Катуни из густых кустарников ударил еще один пулемет. Там, за рекой, в полной безопасности оказалась вторая засада, в которой находились каратели поручика Любимцева и дружинники Черепанова. Пропустив красногвардейский отряд вперед, эта засада отрезала теперь ему обратный путь в Тюнгур и расстреливала в упор, прижав к отвесным скалам Байды. Красногвардейцы метались у подножия горы, карабкались вверх по ее камням, замертво падали, скатывались в ущелье. Часть отряда все же прорвалась в сторону Тюнгура, но и здесь была встречена огнем: едва красногвардейцы вышли из поселка, в нем немедленно объявились дружинники, покинув свои потайные места — подполья, сеновалы, погреба и бапьки. И командовал этой кулацкой дружиной услужливый эсер Казарцев!
До вечера красногвардейцы отбивались как могли от озверевших банд, а с наступлением сумерек все оставшиеся в живых поднялись на Байду и разбрелись по ней, теряя в темноте друг друга. Так перестал существовать отряд Петра Сухова, совершивший поистине героический рейд по алтайским степям, предгорьям и горам.
С рассветом на Байду бросились кулацкие банды — вылавливать красногвардейцев. Обессилев за день тяжелого боя, за ночь блужданий по горе, оставшись без воды и пищи, небольшие группки красногвардейцев не могли оказать бандитам серьезного сопротивления. Измученных, израненных, избитых, их гнали или волокли в Тюнгур, в штаб полковника Волкова, который только что прибыл сюда, как раз к расправе. Выйдя к первой большой группе истерзанных красногвардейцев, раздетых почти догола, Волков заорал:
— На колени, мерзавцы!
Никто не встал на колени.
Начались расстрелы. От белогвардейских пуль пало сто сорок четыре красногвардейца. Среди них были и женщины.
Дружинники по приказу Волкова продолжали рыскать по Байде — искали Петра Сухова. Знали, что он ранен в ногу и не может уйти далеко. Но Волкову так и не удалось дождаться, когда найдут преследуемого красного командира,— спешил с докладом о своей победе.
На Байде Петр Сухов пытался собрать около себя остатки отряда, но где там — всюду шныряли дружинники, тщательно обнюхивали все кусты, ямины, груды камней. К тому же, исте-. кая кровью, Сухов быстро терял силы. Недалеко от того места, где он лежал, красногвардейцы спрятали в небольшой пещерке знамя отряда, завалив его камнями.