Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека
Шрифт:
Резолюция собрания постановила организовать бригаду по разбору работ Кольцова под руководством организатора его травли Комиссарук и при участии Рохлиной [238] . Статьи против Кольцова и Филипченко печатали теперь Э. Кольман [239] и И. Презент [240] . Итог кампании против Кольцова подвел Баткис в статье «Евгеника»: «В СССР Н. К. Кольцов пытался перенести в советскую практику выводы фашистской евгеники…» [241]
Почему Сталин велел идеологам заняться евгеникой? Потому ли, что движение было «русским», а не «интернационалистским»? Или же оно было слишком вольнодумным, на его вкус? Желал ли он показать, кто на деле имеет власть определять политику народонаселения? Или же он страдал от подозрения о своей неевгеничности? Вспоминал ли он, богоборец, детскую веру в то, что человек таков, как он создан Творцом? Или же желал уничтожить всякие ассоциации с ненавистным Троцким, патроном смежных областей – психологии и психоанализа?
Разгром «трех Пэ» – педологии, профкабинетов, психоанализа – не заставил себя долго ждать. В ретроспективе очевидно,
Целью антикольцовской кампании была ликвидация ИЭБ; в апреле 1932 г. к этому шло дело. Однако Кольцову помог Максим Горький. В очередной приезд в Россию он передал Сталину из рук в руки письмо Кольцова, – а Сталин был тогда заинтересован в Горьком. Это произошло 13 мая 1932 г. На следующий день новый нарком М. Ф. Владимирский, обычно вялый и нерешительный (о чем говорит конспиративная кличка Лопата), железной рукой «восстановил единоначалие директора и устранил ряд досадных мелочей, которые делали тогда мое существование совершенно невозможным», как вспоминал впоследствии Кольцов [242] .
В 1920 и 1930-е гг. Дзига Вертов развивал методы кинохроники «Кино-Глаз»: следовало подсматривать реальных людей в жизни. Монтируя «Три песни о Ленине» (1934) и даже «Энтузиазм (Симфония Донбасса)» (1930), он пришел в ужас от измененного поведения и нового антропологического типа людей, возникшего в 1929/30-й, год Великого перелома. Пришлось ему взять съемки людей из «Кино-Правды», ежемесячной хроники 1922–1925 гг.
Желая сохранить то, что можно, Кольцов в ходе кампании предпочел прекратить издание автономного «Русского евгенического журнала» (в 1930-м он влился в «Биологический журнал» Кольцова) и деятельность Русского евгенического общества. Без них работа по генетике человека и медицинской генетике в стране распалась на ряд изолированных островков, которые не могли дать прорыва.
Кольцов закрыл Евгеническое отделение ИЭБ. Он передал темы и почти всех сотрудников С. Г. Левиту, который занимался организацией исследований по медицинской генетике.
Здесь печатаются два первых доклада Общества расовой биологии, Н. К. Кольцова и В. В. Бунака, статья и письмо в редакцию А. С. Серебровского и статья «Евгеника» из Большой Советской Энциклопедии, отражавшая официальную позицию на 1932 год.
Задачи и методы изучения расовой патологии{24} [243] Н. К. Кольцов
I. Организация исследования
На первом открытом заседании О-ва по изучению расовой патологии мне как председателю правления поручено было выступить с речью о задачах этого О-ва. Идея необходимости глубокого изучения расовых патологических особенностей широко распространилась за последнее время в разных странах. Не подлежит сомнению, что она вытекает, с одной стороны, из насущных потребностей практической жизни, а с другой – из очень важных теоретических соображений.
Еще совсем недавно научная медицина имела своим объектом почти исключительно пациентов европейской и переднеазиатской расы. Лишь мало-помалу она распространяла свои задачи на представителей других рас, однако только за последнее время она стала обслуживать эти последние с тем же вниманием, как своих пациентов, принадлежащих к народам европейской культуры. Естественно, что при этом не могли остаться незамеченными расовые отличия в патологии. Болезни, которые в одних странах протекали легко, в других оказались очень тяжелыми, и наоборот. И так как течение различных болезней в разных странах оказывается различным, то и методы лечения приходится соответственно изменять. Особенности, вызываемые, по-видимому расовыми отличиями, самым тесным образом перепутываются с особенностями, вызываемыми отличиями внешней среды, и прежде всего климата. Европеец, попадающий в тропический климат, обнаруживает совсем иную восприимчивость к заболеваниям, чем туземец. Для важной экономической проблемы о заселении тропических, субтропических и полярных областей очень важно определить, лежит ли причина этих особенностей в отсутствии у европейца индивидуальной привычки к необычным условиям или же в конституционных врожденных отличиях европейца. С другой стороны, столкновение некультурных народов с современной европейской культурой ведет очень часто к вырождению этих народов, и не мало племен, может быть очень ценных по ряду своих особенностей, можно сказать, на наших глазах исчезло от соприкосновения с так называемой европейской культурой. В высшей степени важно разрешить вопрос, отчего происходит такое вымирание: оттого ли, что расовые особенности этих племен делают их неспособными к восприятию культуры, или оттого, что эта так называемая европейская культура слишком грубо, слишком «некультурно» подошла к чуждым ей племенам. И этот вопрос, прежде всего, может быть разрешен путем изучения расовых особенностей патологии различных народов.
Однако важность изучения расовой патологии не ограничивается исключительно практическими соображениями. Оно имеет прямое отношение к важнейшей биологической проблеме – эволюции человека. Антропология разрабатывает эту проблему на основании главным образом морфологических признаков. Это представляется естественным постольку, поскольку ставится вопрос о сравнении ныне существующих типов с существовавшими ранее и известными нам лишь по ископаемым остаткам: здесь необходимо сосредоточить внимание на изучении человеческого скелета. Но человек является исключительно интересным
Когда мы ставим таким образом проблему эволюции, нам становится ясным, что для разрешения ее совершенно недостаточно ограничиться изучением одних морфологических признаков, обычно учитываемых антропологией.
Естественный отбор, играющий, без сомнения, до сих пор важнейшую роль в процессе эволюции различных человеческих популяций, имеет, конечно, дело не с морфологическими признаками, так как полезность или вредность их для данной популяции обычно незначительна. Главное отборное значение имеют, с одной стороны, врожденные способности темперамента и интеллекта, широко распространенные в данной популяции, а также характерные для нее патологические особенности. Поэтому естественно, что изучение расовой патологии человеческих популяций должно сыграть особенно важную роль при углубленном изучении проблемы эволюции. Благодаря этому методу исследования, который применим только к человечеству, человек становится главным объектом проблемы эволюции.
При правильной постановке эта проблема должна захватить исследователей самых различных специальностей. Патологоанатомы будут изучать патологические особенности на трупах и на живых людях; клиницисты – изучать течение болезней, антропологи – собирать измерения и качественные особенности; генетики займутся проблемами наследственности и изменчивости; биологи в общем смысле будут направлять исследования, руководствуясь данными по эволюции других видов и результатами экспериментальных исследований над животными и растениями; этнографы и лингвисты пополнят эти исследования данными о быте, о языке; социологи внесут такие точки зрения, которые не обычны для натуралистов и врачей, но необходимы для полного освещения проблемы эволюции человечества. Такая работа должна захватить ученых всех стран, и, без сомнения, она будет координирована в международном масштабе. По времени сформирования наше О-во является первым, но не подлежит сомнению, что в ближайшем времени подобные организации возникнут во всех странах. В Германии уже давно возникла мысль о необходимости такой организации по идее известного фрейбургского патологоанатома Ашофа. И одной из первых практических задач нашего О-ва будет осуществление международной связи.
Выработанный правлением план работы нашего О-ва предусматривает в первую очередь организационную деятельность. Конечно, отдельные члены О-ва примут непосредственное участие в собирании материалов по расовой патологии и географическому распространению болезней. Город Москва, крупнейший город Союза, представляет некоторые преимущества для собирания материалов этого рода. Здесь на ряду с массами коренного населения имеется достаточное количество представителей разных племен европейского и особенно азиатского происхождения. В настоящее время группы инородцев иногда довольно обширные, обычно собраны вместе, живут в общежитиях, нередко учатся в одной школе – в национальных университетах. Работа по изучению этих национальных групп, конечно, ведется, но она разрознена, не объединена общим планом, не ставит себе одной общей задачи. Наше дело – собрать вместе все эти обследования, объединить их. С точки зрения расовой патологии эти национальные группы представляют особый интерес. Они вырваны из своей обычной обстановки и перенесены в другую, в иной климат, в иную культуру. Если удастся их изучить достаточно полно, пользуясь преимуществами большого университетского города с прекрасными клиниками и при содействии большого числа разнообразных специалистов-медиков, то мы получим большой материал для сравнения. Китайцы, монголы, узбеки, кавказцы, прожившие достаточно большой срок в Москве, при сравнении с коренным московский населением обнаруживают различия иного рода, чем в том случае, когда мы изучаем их в обычной обстановке, на родине. Отличия между китайцами, узбеками, осетинами и москвичами, устанавливаемые на основании их изучения в местах обычного жительства, дают картину не столько расовых особенностей, сколько различного влияния внешней обстановки, столь различной в китайском городе, в бухарском декхане, в горах Кавказа и в Москве. Изучение московского инородческого населения выпукло выделит именно расовые отличия.