Застава, к бою!

Март Артём

— Когда дали ракету, — продолжил Малюга, утирая засопливившийся нос, — Витя решил, пришло подкрепление. А потом говорит, душманы кинулись к реке. Чужие выстрелы загремели, и духи стали падать один за другим мертвые.

— Димка Синицын был с Витей, — добавил Влад, — рассказывал, что решил, будто на подмогу пришло целое отделение.

— Ну, — покивал Малюга, — а потом оказалось, что это никакое не отделение! А один только Сашка Селихов к душманам подполз, и давай им на орехи раздавать!

— Расскажи, Сашка, как это у

тебя так ловко все вышло? — С любопытством в голосе спросил Владик. — Как ты решился в одиночку на врага напасть? Это ж, считай, как самоубийство могло получиться!

Ответить я не успел. Со крипом отварилась дверь предбанника. Наружу, пригнув голову и придерживая фуражку, вышел Таран. Приблизившись к нам, он внимательно заглянул мне в глаза.

— Думаешь, мысль твоя сработает? — Спросил он холодно.

— Вы ведь тоже, товарищ старший лейтенант, считаете, что нам подвернулся пленник, которого очень удачно можно будет обменять на прапорщика Вавилова. Так ведь?

— Я бы так и сделал, на месте командования, — Таран пожал плечами, — но я ж не могу в голову начальству заглянуть.

— Я рассуждаю так, — начал я, — раньше у духов был пленный, которого мы хотели получить назад. У нас же с их стороны, только такой, что им и не нужен. Да мы и сами его отдать не можем. По понятным причинам.

Поняв, что речь идет о брате Тарана Сергее, шеф помрачнел лицом. Черты его стали жестче, а желваки принялись переваливаться под скулами.

— Это был отличный вариант для Юсуфзы затягивать переговоры, — продолжил я, не поведя и бровью, — и в то же время подготовиться к нападению на заставу.

— Какому нападению? — Удивился Малюга, стоявший за спиной Тарана.

— Разговорчики, — обернулся к нему шеф.

— Виноват…

— А теперь мы находимся в таких условиях, — продолжал я, — что обеим сторонам хотелось бы вернуть пленных.

— Это я понимаю, — Таран кивнул, — ну и что?

— А то, что теперь у нас есть рычаг давления на Юсуфзу. Если просить за целого его сына не только прапорщика, но и девушку, у них не останется никаких других возможностей навредить нам, кроме как устроить самоубийственную атаку на заставу. Причем такую, о которой мы будем знать. Тогда не придётся жертвовать ни Климом Вавиловым, ни девчонкой.

— Ты все же считаешь, что атака будет? — Задумался Таран.

— Вы говорили с Мухтааром? — Спросил я.

— Перекинулся парой слов.

— Я вытяну из него подтверждение моим догадкам, — сказал я. — а потом этим же займутся еще и особисты. Я уверен, начальство быстро сообразит, что к чему. Если даже у кого-то из штаба округа или отряда все еще и остались сомнения, то теперь их не будет.

Таран молчал. Ждал, что я скажу.

— Я постараюсь не допросить его. А поговорить, — дополнил я.

— О чем? — Удивился Таран.

— Подготовка душманов к нападению проваливается этап за этапом, — сказал я, — они это понимают, но подчиняясь

слепой вере, отрицают. Я хочу это поправить. Хочу, чтобы душман это понял. А когда вернется домой — передал своему отцу.

— А он захочет тебя слушать? — С сомнением в голосе спросил начальник заставы.

— Я его заставлю, — улыбнулся я.

Таран нахмурился.

— Не волнуйтесь. Без рукоприкладства.

— М-да-а-а-а, Саша. Откуда у тебя в голове такие идеи берутся? И это, по-твоему, сработает? — Вздохнул Таран.

— Возможно, это их все же остановит. Ну а если они действительно решатся на атаку, то быстро поймут, что средний сын Юсуфзы Мухтаар был прав. И не станут сражаться слишком уж упорно, — продолжал я. — А они поймут это. Ведь уже потеряли все козыри, что у них были. Последним оставался эффект неожиданности.

— Это что-то вроде, психологической войны? — Подумалось Тарану, — психологическая накачка противника на поражение?

— Можно сказать и так, — я кивнул.

— Ну что ж. Пробуй, — старший лейтенант глянул на наручные часы, — только постарайся успеть за пятнадцать минут. Офицеры особого отдела скоро будут здесь. Не хотелось бы объясняться еще и с ними, если они увидят тебя беседующим с задержанным.

— Хорошо. Но у меня еще есть одна просьба.

— М-м-м-м? — Таран вопросительно приподнял бровь.

— Попросите Алима Канджиева мне помочь. Мухтаар плохо знает русский язык. А мне надо, чтобы он понял каждое мое слово.

Шев хмыхкнул.

— Хорошо. Сейчас его пришлю, — Таран хотел было уже уйти, но замер, позвал меня: — Знаешь, Саша, если бы я от какого другого сержанта услышал тоже самое, что от тебя, решил бы, что он бредит просто. Но учитывая твои прошлые заслуги…

Начальник заставы отвел глаза. Вздохнул, а потом продолжил:

— Но учитывая твои прошлые заслуги, Саша, я тебе верю. Вот глянешь тебе в глаза, и сразу, кажется, будто ты знаешь больше, чем говоришь.

— Пришлите Алима, пожалуйста, — ответил я с улыбкой. — Время не ждет.

В бане было прохладно. В выделанной сухой древесиной парилке стоял сухой смолянистый запах.

На длинной лавке, у стены, сидел связанный по рукам Мухтаар.

Пограничники сняли с него буквально все лишнее, чем сын главаря банды мог бы воспользоваться для побега.

Отобрали военную куртку защитного цвета, куфию, кушак, которым он подпоясал свою длинную рубаху. Даже жилетку. Да что там говорить — вытащили шнурки из ботинок.

Сейчас этот молодой мужчина сидел в одних только все еще влажных после купания в Пяндже шароварах и рубахе.

Язычки его крепких армейских ботинок, скорее всего, импортного производства, безвольно оттопырились вперед. Ослабшие берцы торчали в стороны.

Всклокоченный, с грязной и мокрой бородой, он наградил Алима суровым взглядом, когда Канджиев вошел первым.