Застава, к бою!
Шрифт:
Насколько я понял, этот Имран имеет в своих кругах репутацию задиры с тяжелым характером. Да и «помереть» он рвался сильнее других.
Можно было бы ожидать, что Имран воспользуется ситуацией и попытается и сам напасть на нас. Но я практически не допускал такого развития событий.
Как говорят наши западные «коллеги» по земному шару: «в критической ситуации ты не поднимешься до уровня своих ожиданий, а упадешь до уровня своей подготовки». М-да… надо признать, мудро сказано. Умные они, эти западные
С Имраном вышло точно как в этой поговорке.
Когда он поймал на себе мой взгляд, то даже не выдержал его. Его темные, мрачные глаза только на миг блеснули в моем поле зрения, а потом душманенок их тут же спрятал.
Он был сломлен. Сломлен духом, и это хорошо. Не будет безобразничать.
— Ненормальный какой-то, — сказал Семипалов и потер левой рукой нос, — че это с ним? Совсем с катушек съехал.
Мальчишка-дух отполз от меня к лавке. Оперся о нее спиной и уставился на всех нас, словно затравленный зверек. Он глубоко дышал и скалился. Казалось, вот-вот зарычит.
— Ты где это взял? — Кивнул я на Семипалова, когда увидел, что на его запястье сверкнули точно такие часы, как я выкинул буквально двадцать минут назад, во время контрнаступления.
— Что? — Не понял Богдан.
Я подошел к нему, взял за руку и показал ему же часы, что он носил.
— А… Это я на берегу отыскал, когда мы вели на заставу задержанных душманов, — глуповато улыбнулся Семипалов.
Я без разговоров расстегнул браслет часов и стянул их с руки пограничника.
— Э! Ты че делаешь?!
— Эти часы, — я показ их всем в комнате, — Илья Матузный стянул с мертвеца душманского. Хотел себе забрать. Я ему не дал и выкинул их.
У Богдана, казалось, аж волосы на бровях зашевелились. Он испуганно отступил. Сделал руками такое движение, будто пытался стряхнуть с груди пыль, потом даже поплевал через плечо.
— Эт с мертвеца?! — Сказал он, раззявив рот.
— Рядовой Семипалов, — состроил Пуганьков грозное лицо, — мародерство в Советской Армии, вообще-то, по закону преследуется.
— Так я ж нашел! Я ниче такого! — Еще сильнее перепугался Семипалов.
— Будет тебе наука, — мрачно сказал я и кинул часы мальчишке духу.
Тот поймал их, изумленно принялся рассматривать.
— Ты завязывай вообще что-то чужое с земли подбирать, — сказал я Семипалову строго, — сегодня это были просто часы. А завтра заминированная будет пачка сигарет. Понятно?
Семипалов торопливо покивал.
— Заставить бы тебя яму выгребную за это вычерпывать, — бросил Семипалову Мартынов, — да сейчас не с руки.
Богдан жалобно уставился на старшего сержанта, но ничего не сказал. Вместо этого только сглотнул.
— Ладно, товарищи бойцы, — вздохнул Пуганьков и поправил фуражку, — выводите этих наружу. Подкрепление на связь вышло. Подходят.
—
— Ну, — улыбнулся я ему, — лучше поздно, чем никогда.
Бой кончился. Дождь тоже. Серое небо бугрилось над Границей. На востоке оно мало-помалу прояснялось.
Тяжелые тучи, стоявшие у нас над головами почти целый месяц, медленно расползались. Сквозь них проглядывала светло-розовая от восходящего солнца чистота.
По итогам боя Шамабад потерял одного пограничника мертвым, и еще девять человек получили ранения разной степени тяжести. Из них слег только Таран. Остальные держались на ногах.
После того как мы отбросили душманов, на заставе закипела работа. Собирались поисковые группы с собаками, которых уже перевели из окопов в вольер.
Кто-то переносил тела духов, что лежали вокруг заставы и в переделах ее двора.
Черепанов оценивал, насколько застава готова и дальше выполнять свою задачу по охране Государственной Границы после окончания боя.
Комтех Бричкин тут же выдвинулся к Системе, чтобы оценить ущерб, который нанесли ей душманы.
В общем, работы хватало всем.
— Товарищ Селихов! — Позвал меня вдруг Пуганьков, который прибежал от Тарана.
Мы с Нарывом и Ваней Белоусом как раз готовили собак, чтобы те могли пойти в пограничный поиск вместе с парнями.
Я обернулся, глянул на подходившего к ограждению питомника лейтенанта.
— Селихов!
Потом я глянул на ребят. Контуженый Нарыв уже держался на ногах, но работать с разыскной собакой самостоятельно браться не хотел. Потому эту ответственность пришлось бы взять на себя Ване.
Да и сколько Шамабад может выпустить сейчас групп? Одну-две. Не более. Без помощи из отряда расхлебать всю кашу, что тут заварили душманы, мы не сможем.
— Сашка! — Поднялся от Альфы Ваня Белоус, — мы тут сами! Не переживай!
Я направился к лейтенанту.
— Младший сержант Селихов по вашему указанию прибыл, — сказал я, когда вышел из калитки питомника.
Пуганьков странно покряхтел, прочищая горло. Потом опустил глаза.
— Товарищ Селихов, вас товарищ старший лейтенант вызывает.
— Есть. — ответил я, потом добавил: — как он там?
— Пришел в себя, — помрачнел Пуганьков, — Держится. Но кровь остановить не получается. Рана вечно открывается.
— Разрешите идти? — Спросил я.
Пуганьков поджал губы. Засопел.
— Постойте, младший сержант, — нерешительно сказал он, — пожалуйста.
Я приподнял бровь.
Пуганьков, казалось, набирался храбрости для чего-то. Когда решился, заглянул мне в глаза.
— Я хотел объявить вам благодарность, товарищ Селихов, — слишком официально и оттого как-то нелепо, проговорил Пуганьков.