Застава, к бою!

Март Артём

Враг пытался восстановить хоть какое-то подобие строя, чтобы уйти живым на сопредельную территорию.

Мы, в свою очередь, держали их на почтительном расстоянии. Вступали в бой с врагом, если замечали, что он оказывался справа или слева от машины. Не давали некоторым отчаянным моджахедам подобраться к нам достаточно близко.

Мало помалу железный вал советских танков выдавливал врага с нашей земли.

Однако уходили не все. Многие духи кидались прочь, рассеивались по берегу советской стороны. Кто-то из них уходил вдоль Пянджа, другие

стремились убежать к леску, что виднелся отсюда, чтобы затеряться там и потом попытаться спастись.

Еще долго мы будем разгребать последствия сегодняшнего боя — выискивать нарушителей границы, что по каким-то причинам не смогли скрыться за рекой.

— Не отвлекаться! — Приказал я Малюге, шедшему в правой цепочке.

Погранец ослабил внимание и уставился на изуродованный труп душмана, внезапно появившийся из-под днища танка.

Малюга неразборчиво что-то проговорил, все еще мучаясь с челюстью, и брезгливо переступил тело.

Тела были везде. Они лежали тут и там: у воронок от разорвавшихся гранат, у кустов или складок местности.

Сломленная нами банда явно не спешила уносить погибших с поля боя. Если ночью они и пытались забирать трупы с собой, то теперь просто наплевали на это, стараясь сохранить собственные жизни.

— В оба смотреть! — Крикнул я и дал одиночный в раненного духа, что вдруг выпрыгнул из-за округлого куста колючки и с гранатой рванулся к танку.

Моя пуля рванула ему одежду на груди. Он выгнулся, зажав гранату в грязной высокоподнятой руке и рухнул в грязь.

— В укрытие! — Приказал я.

Все погранцы тут же заступили за профиль танка. Хлопнуло. Осколки РГД-5 защелкали по танковой броне.

— Смотрите в оба! — Продолжил я, — тут могут остаться раненные! Некоторые из них захотят напасть!

Когда мы уже подходили к берегу, я заметил кое-что интересное: труп духа, что оказался на пути офицерского танка, справа от нас, зашевелился и принялся… Отползать.

Казалось бы, что тут удивительного? Раненный душман увидел бронемашину и попытался спастись от ее гусениц. Однако чуйка моя в этот момент просто взвыла. Все потому, что душман совершенно не был похож на раненного или контуженного человека. Слишком шустро двигался. Без труда.

— Внимание! — Крикнул я, — Внимание на тела!

— От зараза! — Вдруг закричал Матузный и вскинул автомат.

Он стоял по правую руку от меня, в той части отделения, что двигалась по следам правой гусеницы танка.

Внезапно в цепочке засуетились и другие пограничники.

— Они встают! — Крикнул кто-то из наших.

Спустя секунду после того, как танк продвинулся на метр вперед, моим глазам открылась картина происходящего.

Душманы притворявшиеся мертвыми справа от нас, просто повскакивали с земли, стали вскидывать автоматы.

«Пытаются взять врасплох, суки» — проскочило у меня в голове.

А потом я увидел их лидера — сына Юсуфзы. Почему я решил, что это именно он?

Молодой душман, одетый в импортную военную форму

с ног до головы, поднялся чуть позади остальных моджахедов. Он исступленно заорал что-то на пушту и состроил страшную физиономию.

— Отделение, открыть огонь! — Крикнул я, видя, что дух вскинул к небу руку, вооруженную тяжелой противотанковой гранатой.

В следующее мгновение, по его приказу, еще несколько боевиков изготовили к броску свои гранаты РПГ-43.

Глава 22

Пограничники открыли огонь по моему приказу.

Правая цепочка тут же сориентировалась: кто-то упал в положение лежа, кто-то стрелял с колена. Левая цепь, в которой был я, открыла огонь по духам вслед за ними.

Душманов было не так много. Поднялись человек семь-восемь. Как внезапно началась их атака, также быстро и закончилась.

Отправляя во врагов одиночные с расстояния едва ли десяти метров, я наблюдал, как пули рвут им одежду. Как те, кому досталась не одна и не две наши пули, исступлённо раскидывают руки, теряют оружие и противотанковые гранаты, заваливаются на землю.

Резкий вал нашего автоматного огня вмиг уничтожил всех, кто пытался хоть как-то сопротивляться.

Когда все закончилось, я холодно проговорил поотставшему от танка подразделению:

— Тут все. Идем дальше.

Пограничники снова построились за Т-62.

Когда и я тоже хотел занять сове место, заметил новое движение. Несколько раненых духов из тех, кто пытался закидать наш танк гранатами, недобитые, медленно зашевелились.

Я выглянул из-за брони, чтобы оценить обстановку по фронту.

Чем глубже продвигались машины, тем слабее было сопротивление духов. Они просто разбегались, почти не пытаясь отстреливаться.

Когда мы отбили их последнюю атаку — то переломили наступающим хребет. А теперь танки просто топтали любую их волю к дальнейшему сопротивлению.

«Шамабад будет и дальше стоять, — пронеслось у меня в голове в этот момент, — я смог. У меня получилось все исправить. Получилось пустить историю по новому пути».

За этой мыслью пришли и вопросы: а что еще я переиначил в ходе времени своим поступком? Чему еще суждено теперь случиться? К чему приведут меня мои же решения и действия? Ведь те, кому суждено было умирать в прошлой моей жизни, теперь будут жить. А те, кто жили — погибли.

Стерпит ли мироздание такую мою наглость? А может быть, оно дало мне второй шанс именно для того, чтобы я мог многое изменить? Чтобы события этой кровавой войны пошли иным путем?

Много времени на раздумья у меня не было, и потому я решил твердо и четко: чтобы ни случилось дальше, я с этим справлюсь. Уж если я смог предотвратить гибель Шамабада, преодолею и любые другие препятствия, что подкинет мне жизнь.

— Малюга! — Позвал я.

— Я!

— Как у тебя обстановка?

Пограничник, медленно следовавший за танком, на мгновение выглянул из-за брони, чтобы посмотреть, что твориться справа.