Заставлю тебя полюбить
Шрифт:
Как они познакомились?
Впрочем, ладно. Маша — взрослая девушка, она сама должна понимать все риски любви с таким мужчиной, как Игорь.
Я села за столик и выжидательно посмотрела на Игоря:
— Мой муж еще спит. Но документы, которые вы должны были ему отдать, предназначены мне. Литейников Олег — мой отец.
— Информация конфиденциальна, Жасмин.
Маша вступилась за меня:
— Игорь, она не лжет. Ты же знаешь, кто она. Ты сам раздобыл информацию на нее для Давида.
—
— Прости.
Я благодарно посмотрела на девушку, когда Игорь все же протянул мне черную папку. Я открыла ее, полностью проигнорировав подошедшего официанта.
Я стала вчитываться в каждую строчку. Папка была увесистая — вероятно, отец долго лечился.
— Боже, — я вздохнула.
У папы действительно был рак. Результаты последнего обследования были датированы февралем. А в марте его не стало.
Смахивая дурацкие слезы, я читала, читала, читала…
Затем захлопнула папку и прижала ее к себе так сильно, как хотела бы обнять отца.
Я встала с места. Не хотелось видеть жалость в их глазах.
— Маша, еще увидимся, — прошелестела я.
Я не лгала. Теперь моя судьба с этой девушкой — неразрывно связана. Наши мужья, как оказалось, общаются тесно.
Бросив взгляд на Игоря, я заметила, как он смотрит куда-то вдаль — за мою спину. В сторону выхода из ресторана.
— В чем дело? — я оглянулась, но не заметила никого подозрительного.
— Показалось, — нахмурился Игорь.
— Я сообщу мужу, что вы отдали мне документы. Еще раз спасибо, Игорь.
Я посмотрела на Виктора и кивнула, мол, можем идти. Виктор все понял без слов, он повел меня обратно к лифту. Коридор был длинным и безлюдным, мне казалось — мы шли вечность.
И все было более-менее хорошо.
Я стирала накатывающие слезы, по пути еще раз прочитывая диагноз, поставленный папе. Опухоль головного мозга. Дата, печати, диагноз. Последний, кстати, неутешительный.
Давид доказал мне, что я не права.
Снова.
Это чертовски больно, но также я благодарна ему. Он делает все для меня.
— Госпожа!
Я обернулась.
В эту секунду раздался выстрел.
Я такие вещи сразу понимала. В памяти отложилось, как стреляет оружие. Навечно.
— Виктор! — закричала я.
Я отшатнулась. Тело охранника передо мной медленно оседало вниз. Еще эти дурацкие слезы так невовремя лишили меня зрения — перед глазами все расплывалось.
Поэтому я не успела осознать.
Поэтому я не успела увидеть.
Но по запаху сразу поняла — за моей спиной был Доменико.
Позже я пойму, что он выжидал нас за углом, ведущим к лифту.
Голову прожгла боль, и в глазах резко задвоилось. Он ударил меня, обездвижил. Я почувствовала,
Здесь было так тихо, что жуткий голос Доменико остро впечатался в память, кажется, навеки:
— Помнишь, что я обещал тебе, маленькая шлюшка? Придет время, и я с тобой разберусь, — он ухмыльнулся, — время пришло.
Глава 38
Когда боль в затылке немного отпустила, я смогла повернуться, чтобы взглянуть в его лицо. Вместе с пониманием случившегося пришло озарение. И неужели я любила этого подонка?
Затем появилось стойкое желание плюнуть ему в лицо.
Что я успешно и сделала.
— Катись к дьяволу, подонок! — выплюнула я.
Лицо Доменико исказилось в гримасе ярости.
Чтобы какая-то девчонка, его воспитанница, унизила Доменико? Я поплатилась за это моментально.
Доменико поднял меня с пола — за волосы, и резко ударил в живот. Закричав от боли, я вдруг поняла, что его пощечины были ничто по сравнению с этим ударом.
— Да ты, я смотрю, осмелела. Кем ты себя возомнила, шлюха? Думаешь, родила двух недоносков и госпожой стала?
Его голос напоминал змеиный шепот. Омерзительный, внушающий отвращение. Он перешел на крик, крепко удерживая меня за волосы.
А я и звука не могла выдавить.
Хотя хотелось. Отомстить за своих детей — в том числе. Никто не смеет называть их так.
Я открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на берег. И молчала.
Молилась только, что Виктора кто-нибудь увидит. Что позовут на помощь. Что чудом меня найдут.
Но такого не случится. Я видела, как люди Доменико затащили Виктора в другой номер. Наверное, он уже мертв. В любом случае меня ждет та же участь — либо от рук Доменико, либо сердце, наконец, не выдержит.
Я давно не практиковалась в борьбе, один удар враз лишил меня всех сил.
— Иди ты… к черту, — процедила сквозь зубы, когда только смогла.
Моя выдержка дала трещину, когда раздался треск. На мне была футболка Давида — я накинула ее, чтобы выйти в ресторан. Теперь она порвана, Доменико толкнул меня на ковер и принялся стягивать с меня брюки.
Понятно, для чего.
— Ты перепутала слово. Раньше ты говорила мне: «Я тебя люблю».
Я плюнула ему в лицо.
— Придет время, и я тебя трахну. Ты еще будешь молить о пощаде, шлюха.
От удара живот болезненно ныл. Я молилась, чтобы все обошлось. Я не думала, что люди на такое способны. Особенно те, кого я раньше мысленно возводила до идеала.