Застывший Бог
Шрифт:
И началось великое сражение. Бились в небе Индра с Вритрой, и бились рядом их дети. Разили друг-друга Индра и Вритра молниями и огнем своих смертоносных ваджр. Три дня и три ночи длилось сражение. И маруты били сыновей Вритры с неба как гром, и падали на них сверху со своих виман, как тяжелый град, и пожинали их как добрые жнецы пожинают колосья на страде, и избивали их безо всякой жалости. И Маруты были сильны и отважны, а дети Вритры многочисленны и упорны. И лилась на белые снега кровь, – красная у марутов и черная у порождений тьмы. Но вот дети мрака начали слабеть. И сам Вритра дрогнул, и побежал, и укрылся в горе, в темной глубокой пещере что была ему логовом. Ринулся за ним следом Индра. И
И увидели отважные маруты, что их господин победил, и закричали: Слава Индре Величайшему и Могучему! Слава Индре Вритрахану!*
{прим. “Вритрахан” – буквально “победитель Вритры”. }*
Отмолвил на то Индра: Истино, слава Индре Адитья, что убил Вритру Адитья, – своего брата. Наша мать Адити, если бы могла это увидеть, – была бы счастлива?..
Вернулся Индра в свой город-Вару. И с тех пор ночные дети Вритры уже не беспокоили жителей его, потому что вселили Индра в них страх, и стали они малы числом, и укрылись в самых темных уголках земли.
Вот сказал однажды Индра детям своим. Перед тем как пришел странник по имени Смерть, часть из рода богов что стали Птицами, улетела с земли за девять хрустальных небес. И возлегли те Птицы в своем ковчеге в ледяной сон. И оставили те Птицы на земле неживых зорких наблюдателей в стальных пирамидах, дабы когда очистится небо, и прорастут из снега горы, и океан сломает лед – послали те наблюдатели весть на ковчег, и вернулся тот на вновь подобревшую землю. Много пирамид смел с лика земли странник по имени смерть. Но иные остались и шлют сигналы. Мог бы я разрушить оставшиеся пирамиды наблюдателей что разбросали боги-Птицы по всем пяти концам земли, и мог бы убить служащих тем пирамидам жрецов, и тогда никогда не вернулись бы ковчег богов-Птиц на землю. Но нет у меня вражды к Птицам, ибо они мои братья, и когда мы воевали, думали что делаем благо.
Один я остался из всех богов-Змей. Долгие годы могут пройти прежде чем подобреет земля, и Птицы вернутся на землю. Жизнь моя длинна, но не бесконечна. Возлягу и я в ледяной сон, дабы время не летело надо мной. А когда вернутся с небес братья мои, разбудите меня, дыбы мог я приветствовать их, и дабы не совершили они над вами чего дурного. А покуда я буду спать, царить над вами вместо себя оставлю лучшего из вас, – чистейшего кровью, славнейшего родом, и честнейшего сердцем – имя ему Йима.
И возлег Индра в ледяной сон. И сделали по слову его. Стал править его людьми человек Йима-царь. И был он правителем добрым и справедливым, и правил мудро и хорошо, и людям в Варе жилось легко под рукой его. Шли годы.
Вот однажды Йима-царь отправился на охоту. Его легкокрылая вимана скользила над снегом, и искал он ценного зверя, а особо – ночных сыновей Вритры, – ибо были те ночные самым опасным зверем, и самой желанной добычей, и встретить их теперь было большой редкостью. И заметил Йима-царь что в снегах у гор бежит ночной зверь, огромный размером и безобразный видом. И преследовал его Йима, и гнал с воздуха. И укрылся тот ночной зверь в предгорной пещере. И вошел Йима-царь в великий азарт, и решил преследовать зверя в глубь горы, хоть его ближние и отговаривали его. И вошел Йима царь недра горы, и бился там со зверем тяжко, подобно тому как сам Индра сражался с черным Вритрой. И одолел Йима черного зверя. А когда пал зверь, и вошел Йима в глубь пещеры, то увидел, что там, на шкурах звериных, сидела дева дивной красоты.
Заволновался сердцем Йима, и спросил деву: О дева, подобная дочери рая, с телом чистым как серебро, со станом стройным как тростниковое перо, с высокой грудью, худощавым
Ответила девушка: – Знай же, незнакомец с сердцем льва, что я жила в одном из городов богов, до того как его разрушил странник по имени Смерть. И хоть после этого была тяжкой наша жизнь, я дочь достойных родителей, и я царского рода. И что зверь которого ты победил, был из тех, что напал на наше селение, убил наших мужчин, а остальных угнал как скот, и держал нас в плену и питался нами как пастух стадом. Я осталось последней из живых, и если бы ты не освободил меня и не убил зверя, поистине он пожрал бы меня.
И бросилась дева Йиме-царю на грудь, и омыла её слезами. И взял Йима царь деву в свой город. И повелел найти остатки её селения и похоронить там погибших как должно. Деву же поселил в своем дворце. И когда та отдохнула, и смыла с себя грязь невзгод, и оделась в яркие одежды и цветы, то почувствовал Йима как сердце его еще пуще заволновалось самой сильной любовью, и вскоре сделал ту деву своей женой и царицей, хоть некоторые его советники и были против этого.
Снова шли годы, и Царица родила Йиме красивых сыновей. И Йима по-прежнему правил мудро, и были в Граде-Варе спокойствие и мир.
Вот однажды, сказала Царица Йиме: О свет моих очей, и любовь моей жизни, нет никого выше тебя, кого вознесли бы боги над людьми. Истинно ты – царь-царей. Улыбнулся Йима, по нраву ему были такие слова. Ибо за годы он успел привыкнуть к почету и похвалам. А женщина продолжала: И все же, ныне ты царь-царей, и нет над тобой господ, а когда проснется твой бог, – станешь ты простым управляющим при господине. Вот что печалит мне сердце, любовь моя. Ибо любо мне быть женой самовластного царя. Хорошо бы, чтобы твой бог подольше не просыпался.
Помрачнел Йима, но ответил: Есть вещи руке моей, а есть которые не в моей власти. Господин наш Индра велел пробудить себя, когда вернутся с небес другие боги. Лед отступает, и тает снег, как говорят жрецы, не пройдет и сотни лет, как небесная колесница богов получит сигнал от пирамид на земле, и вернется с небес. Тогда же проснется и Индра. Разве посмею я нарушить волю господина моего? Разве другие люди позволят мне её нарушить?
Сказала Царица: Видишь, любовь моя, люди во всем готовы слушаться тебя, но как только доходит дело до вашего бога, ты не владыка им. Бхага Индра могуч, и все же, пока он спит, беззащитен как младенец...
Ужаснулся тогда Йима: Уж не предлагаешь ли мне?..
Отвечала женщина: Что-ты, любовь моя? Не о том мои мысли. Но думаю я, что мудрый человек всегда найдет возможность обернуть дело к общей пользе. Смотри господин мой. Не ты ли сказал что бхага Индра приказал разбудить себя, когда вернутся улетевшие боги?
Отвечал Индра: Истинно так.
Сказала царица: А если те боги не вернутся? Или хотя бы, если отсрочится их возвращение?
Спросил Йима: Но как сможем сделать такое?
Сказала Царица: Не ты ли сказал, господин мой, что божественный ковчег летает в черной пустоте и ждет, пока с земли ему дадут сигнал? Что утихли вулканы, и черный пепел осел на землю, и лед истаял, и зазеленела трава... А что если великий ковчег не получит тот сигнал? Что если взять пирамиды улетевших богов, и отдать их твоим жрецам, чтобы те научили пирамиды петь нужные нам песни? И пусть пирамиды шлют колеснице весть, что горы все сильнее плюют в небо огнем, и небо черно от пепла, и море кипит, а земля тонет. Пусть великая колесница и дальше висит в черной дали.