Затишье перед Бурей

Корбут А. Т.

Семья, которая задолжала одну влиятельному гному, жила на окраине стен города. Стоило бойцу найти их дом, как он чуть не решил уйти, сбежать. Ветхий домишка, совсем бедный. Рядом с ним бегали дети, совсем еще маленькие, самому старшему от силы лет семь. Джохан постоял недолго, посмотрел на ребятишек. Вновь вспомнил себя.

Внутри дома оказалось еще хуже: дряхлые койки, паутина повсюду, дерево уже начало плесневеть. Однако пахло вкусно: свежим хлебом не из дешевого сорта пшеницы, мясом, хотя на дворе не было животных. Должно быть, все деньги, что они заняли у гнома, пошли на еду.

Джохан

не стал сразу бросаться на мужчину, не стал бить его при детях или бить детей при мужчине, дабы запугать того до смерти. Они посидели, выпили дешевой медовухи, поговорили. Мужик знал, зачем пришел боец. Молил, чтобы тот ничего не делал, давил на жалость, показывал, как было видно кости у его детей. Но Джохану не нужно было этой мольбы.

Он решил, чтобы семья ушла. Ушла в другую деревню, забрала все припасы и оставшиеся деньги. А заказчику сказал, что убил их всех. И закопал. Гном хмуро поглядел на него, мужчина уж подумал ,что план провалился. Но заем он громко расхохотался, тыча пальцем на Джохана. «Смотрите, какой добряк!» - кричал он. Выставил его дураком, но поверил. Это главное.

Мужчина не стал рассказывать подробностей, лишь кинул хмурый взгляд и одно слово: «Убил». Соратники взорвались от хохота, кричали слова уважения с каплей усмешки в голосе. В тот вечер Джохан понял, что ему придется убивать. Он жил в такое время, когда разгоралась война, жил, благодаря этому.

Тогда он решил, что отныне ему придется скрывать и свои эмоции, свои мысли и намерения. С того дня он начал играть в хмурого молчаливого мужчину, цепи которого не разрубит ни один меч. Сначала было трудно, но затем маска полностью срослась с ним. И Джохан перестал понимать, где игра, а где реальность. Никто уже не знал его настоящего, лишь пара людей из гильдии, которые наверняка считают его мертвым.

– Я буду рад, если мне скажут, куда мы едем, - произнес Джохан.

– Фрея тебе все сказала.

– Она сказала лишь то, что у меня «великая цель», - недовольно проговорил он.
– Я имею право знать, куда лежит наш путь.

– Эй, парень, ты не в Риверклере, где все свои права имеют и знают. Это Хитфилд. Здесь не любят чужеземцев, нелюдей, баб и мужеложцев.

– Я не подхожу ни туда, ни сюда, - фыркнул Джохан.

– Да не важно, - Бьорн плюнул в воду.
– Фрея сказала ничего тебе не говорить. Если она посчитает нужным, ты узнаешь.

Если бы Джохан мог себе позволить, то он бы рассмеялся. Ухмылка скривила его вечно плотно сжатые губы.

– Ты повинуешься словам девчонки? Сколько ей лет? Восемнадцать? А тебе? Ты выглядишь старше меня, а слушаешься ее?

– Раз я старше тебя, то послушайся меня, - гаркнул мужчина.
– Я верю Фрее, я уверен в ней. И раз ей это угодно, то пускай так и будет.

Джохан недовольно глянул на одноглазого.

Мужчина никогда не был лентяем. Ему нравилось работать, нравилось помогать. И даже не смотря на предложения путников отдохнуть, поберечь силы, Джохан навязал свою помощь. Пусть и такую маленькую: собрать хворост для костра.

– Если он может стоять на ногах, то пусть помогает, - говорил Бьорн.
– Кто не работает, тот не ест.

Джохан был с ним согласен.

Солнце

уже зашло за горизонт, теперь еще громче слышался вой волков где-то вдалеке. Ели покачивались от дуновений ветра, но мужчина не чувствовали этого. Лес, будто защищая их от злобного ветра, окружал со всех сторон. Джохану всегда нравилось проводить время в лесу: в зелени лесов речного королевства, плутать меж цветущих деревьев. Но эти леса не были похожи на те, к каким он привык. Эти серы и пусты. Если бы они были ближе к столице, ближе к Священному морю, то пейзажи бы открывались куда более приятные глазу. А сейчас они едва не на границе, где природа от холода переходит в тепло.

 Джохан ушел далеко от лагеря, не было слышно даже песен Ретнара, которыми он докучал остальным.

Мужчина присел за очередной веткой, но не поспешил ее поднимать. Он прислушался: где-то вдалеке слышался приближающийся топот копыт. Затем послышался шелест листьев совсем рядом мужчиной. Он стал оглядываться по сторонам, как увидел чью-то фигуру за кустами.

– Что ты делаешь?
– спросил он. Лунный свет освещал девушку: на лице были три полоски из грязи, в волосах торчали веточки и листочки.

– Мне нужно спрятаться, - заявила Фрея и дернула мужчину за собой в кусты.

– Зачем?

– Что бы меня не нашли.

Тем временем лошади были уже рядом.

Джохан выглянул. Два рыцаря в кирасах с изображением дома Энто, тех самых, какие были в Крифте ехали верхом на лошадях. Они крутили головами по сторонам, о чем-то тихо беседовали. Мужчина надеялся, что их не заметят. Но в тот же момент один из рыцарей указал пальцем на него.

– Эй, че ты там делашь?
– спросил один. Они оба спрыгнули с лошадей, и подошли ближе к кустам.

– Я?
– переспросил Джохан, оглядываясь по сторонам. Кроме него тут не было никого.
– Да так...

– Прячешься?
– спросил второй.

– Может, гадит?
– предположил первый.

Джохан покивал.

– Гажу, да, - согласился он.

– Девчонку тут не видел?

Фрея пихнула его локтем в ногу.

– Может, и видел. Какую? Такую темненькую, в капюшоне?

– Ага, ее самую. Видел?

– Видел, туда побежала куда-то. С мужиком еще каким-то.

На момент Джохану показалось, что все обошлось. Что рыцари поедут туда, куда он махнул. Но когда один из рыцарей наклонился к другому, что-то прошептал, смотря на Джохана, он поругал себя за наивность.

– А ты случаем не Джохан из?..

– Из Лайдарна, - закончил второй рыцарь.

Они уже потянулись за мечами, а Джохан и Фрея, переглядываясь, будто на телепатическом уровне решали, бежать им или нет. Но в этот момент раздался близкий вой, похожий на тот, как воют вольфы. Сердце Джохана пропустило один удар. Он хотел было попятиться назад, но когда увидел черное животное, то встал, как вкопанный.

То ли вольф, то ли что-то невиданное, похожее на животное, но стоящее на двух задних лапах, со светящимися красными глазами, с длинными острыми когтями и такими же зубами, боролся с рыцарями. Те, пытаясь уклоняться от ударов сильных когтистых лап, выхватили оружие и стали защищаться.