Завоеватели
Шрифт:
должны за это ходить на войну и управлять городами и
деревнями.
– Но у них есть крепостные, которые обязаны на них
работать?
– допытывался Альмагро.
– Таких людей у нас нет. Все обязаны работать на
инку, а инка сам указывает, чьи поля обрабатывать, кому
строить дома, когда пахать, сеять и жать.
– А куда же девает инка все то, что добывают и из-
готовляют его подданные?
– спросил Пизарро.
– Он приказывает собирать
ды, и из этих складов кормят и одевают войско, выдают
одежду и продовольствие родственникам инки и кормят
тех земледельцев, у которых не уродился хлеб.
– Но есть же у вас богатые люди, которые имеют
свои собственные склады?
– возразил Альмагро.
– Есть
же у вас, например, богатые купцы?
Переводчик замялся и с трудом повторил непонятное
ему испанское слово.
– Я не понимаю тебя, - отвечал амаута.
Альмагро стал показывать руками, как меняют одни
вещи на другие. Амаута догадался.
– Это у нас делают только те, которых инка посы-
158
лает в чужие страны, но никаких своих складов у них
нет. Все, что они выменивают, они отдают инке. Еще де-
лают это дикари да жители прибрежных городов вроде
Тумбеса, которые иногда имеют дело с дикарями.
– Так, - насмешливо протянул Пизарро.
– Ты гово-
ришь, что дворян у вас нет, купцов нет. Скажешь, пожа-
луй, что и нищих нет?
– А что значит это слово?
– переспросил амаута.
Пизарро, сложив руку горсточкой и подражая движе-
ниям нищих, объяснил, что это такое.
Амаута закивал головой.
– Понимаю, понимаю, - сказал он.
– Есть у нас та-
кие. Это сумасшедшие, которых Солнце за дурные дела
лишило разума. Они обходят все дома и выпрашивают
не нужные никому вещи.
Солдаты захохотали. Пизарро попытался объяснить
еще раз. Знаками он показал, что нищие - это люди,
которым нечего есть, которые умерли бы с голоду, если
бы им не подавали. Амаута смотрел на него с удивле-
нием.
– Таких людей у нас нет, - наконец проговорил он.
–
Раз человек работает, он получает - или со своего участ-
ка, или от инки - и одежду и пищу. Он ничего ни у ко-
го не просит. Начальник приходит, ведет его к складу и
говорит: вот бери столько-то того-то и столько-то того-
то. И он берет. Вот и все. А людей, которые просят у
соседей хлеб, потому что они голодны, - таких людей у
нас нет.
Раскатистым смехом залился Альмагро. Смеялись сол-
даты, смеялись монахи, смеялся сам Пизарро. Нет ни-
щих! Что же это за государство, в котором
щих?
– А, по-моему, он или обманщик, или сумасшедший, -
вмешался кормчий Руис.
– Надо бы допросить его под
пыткой. Наверное, сеньор инквизитор захватил с собой
кое-что?
Высокий, худощавый монах, к которому был обращен
вопрос, ответил не сразу:
– У нас есть немного - всего только дыба и раз-
движные железные ботинки с гвоздями внутр, но в де-
лах светских их применять нельзя. Они только для кол-
дунов и еретиков. А этот человек пока не обвиняется ни
в колдовстве, ни в ереси.
– Ну, так велите поджарить его на угольках, сеньор
капитан, - не унимался Руис. Угольки развязывают
языки не хуже железных ботинок.
– Жареная курица не несет яиц, Руис, - обрезал его
Пизарро.
– Кур жарят тогда, когда они перестают не-
стись. А из этого мы еще кое-что выудим. Скажи, старик,
где начальник этого города?
– Ушел в горы, - отвечал амаута.
– Я видел его раньше. Почему у него такие длинные
уши? Разве он какой-нибудь особенной породы?
– Он дальний родственник инки. А всем родственни-
кам инки еще в детском возрасте вдевают ж уши тяже-
лые золотые серьги, чтобы всякий сразу видел их высо-
кий сан. От тяжести уши оттягиваются книзу и иногда
свисают почти до плеч.
– И много у инки таких родственников?
– У инки Атагуальпы триста жен. И у отца его было
триста жен. И у отца его отца было не меньше. Сосчи-
тай же сам, сколько у инки может быть родственников.
– И все они начальники городов?
– Нет, не все. Одни служат солдатами, другие отме-
ряют участки для земледельцев, третьи - жрецы при хра-
мах, четвертые надзирают за работами. Что им прикажет
инка, то они и делают.
– .Ну, а которые ничего не делают, таких у вас много?
– Таких у нас нет. Работать должны все - и земле-
дельцы, и ремесленники, и родственники инки. Кто не хо-
чет работать, тех наказывают. Ничего не делать могут
только старики.
– Слышите, друзья, каковы индейские гидальго?
–
захохотал Альмагро.
– Работают всю жизнь - вот так
гидальго! Что бы сказал, например, брат испанского ко-
роля, если бы кто-нибудь захотел наказать его за то, что
он ничего не делает?
– Врет он все, - угрюмо проворчал Руис.
– Нет та-
кой страны на свете и не .может быть, Нет настоящих ги-
дальго, нет купцов, нет богатых, нет нищих... Что это за