Завоеватели
Шрифт:
держивался от пищи. Чтобы приучить их презирать, раны,
я ножом протыкал себе вот эту руку и смеялся, когда у
меня текла кровь. Если бы я теперь испугался костра, что
сказали бы обо мне мои ученики? Они сказали 6ы: «зря
мы учились у этого лжеца, который говорит одно, а
делает другое. Но они этого не скажут! Ради великого,
светлого Солнца амаута вытерпит все.
– А молодец все-таки этот старикашка!
– раздался
из темноты
Это был 'Альмагро, вышедший на палубу и слышав-
ший последнюю часть разговора. Монах неодобрительно
взглянул на него.
– О грешниках нужно скорбеть, а не хвалить их
упорство, - наставительно произнес он, -завтра утром
этот старик и его девочка умрут на костре.
Не сказав больше ни слова, монах удалился на покой.
Альмагро остался один. Кроме привязанных к мачте
старика и его внучки, на палубе никого не было. Солда-
ты давно спустились в трюм, и даже сторожевой матрос
забрался куда-то в укромный уголок и спал непробуд-
ный сном. На темном южном небе многоцветными огня-
ми переливались звезды. Созвездие Южного Креста свер-
кало у горизонта,- словно огненное распятие, воздвигну-
тое над чьей-то неизвестной могилой. В неподвижном
теплом воздухе целыми роями летали у берега светящие-
ся точки - огненные мухи, как их называли солдаты.
Лаской и истомой дышала земля, и пряные запахи ее
цветов и деревьев волной заливали палубу.
Альмагро стал в трех шагах от пленников и присло-
нился к борту. Он не мог оторвать глаз от девочки,
прижавщейся к старику. На ее лице, едва белевшем в
сумраке ночи, глаза чернели, как темные провалы, и на-
поминали ему кого-то.
На кого она похожа? Такие же точно глаза были у
его дочурки Карменситы , умершей много-много лет на-
зад. Так же точно в темные летние ночи прижималась
к нему ,Карменсита, когда он рассказывал ей страшные
сказки про чародеев, ведьм и рыцарей. И такая же была
она хрупкая и легкая, словно осенняя паутинка. Смерти
ничего не стоило разрезать паутинку пополам. Засыпая
у него на руках, Карменсита, помнится, спросила: «А как
звали чародея, который околдовал Сида?» - и больше
не просыпалась. И эта вот тоже заснет завтра навеки.
Но не в постели, не на отцовских руках - в дыму, в
пламени, на горящих поленьях заснет она...
Альмагро отошел на несколько шагав, потом опять
приблизился и стал смотреть в неотрывно глядевшие на
него глаза.
– Карменсита, девочка моя, где ты?
– тихо прогово-
рил он.
– Как ты была •похожа
Он опустил голову и долго думал. Потом вдруг
встряхнулся, огляделся по сторонам и подошел вплотную
к пленникам.
– Плавать умеешь?
– шепотом спросил он старика.
Амаута не понял. Альмагро руками объяснил ему, что
он спрашивал. Старик отрицательно мотнул головой.
– А грести умеешь?
– спросил он и опять объяснил
руками.
И старики девочка закивали головами.
Альмагро Вынул нож, перерезал веревки, Связывавшие
пленников; толкнул их к борту и пальцем указал на
лодку, привязанную к якорной цепи. Пленники поняли
и по веревке спустились ж лодку.
– Режьте, режьте канат, - шепнул он и бросил
лодку нож.
Через секунду -другую лодка бесшумно отплыла от
корабля и скрылась во тьме. Альмагро прошел в каюту
незамеченным. Утром пленников хватились; отец Игна-
сио строго отчитал сторожевого матроса, Пизарро вы-
ругался, но расследования производить не стал. От
амауты выведали ведь все, и больше он ни на что не
был нужен.
XXII
Около двух недель пробыла экспедиция в Тумбесе.
Обгорелые развалины нагоняли тоску, индейцы исчезли,
в опустелых деревнях не оказывалось ни продуктов,
ни золота. В отряде начался ропот: одни страдали
лихорадкой, другие мучились от огромных нарывов; по-
кРы вавших все тело, многие, истомленные влажной
тропической жарой, еле передвигали ноги от слабости.
Позабыв о недавней добыче, солдаты уже начинали со-
мневаться в существовании сокровищ, ожидавших их
впереди, и мало верили соблазнительным обещаниям Пи-
зарро. Их . хмурые лица, грубые ответы и угрюмое
молчание предвещали мало хорошего. Медлить больше
было нельзя, приходилось или сейчас же возвращаться,
или сейчас же начинать поход.
Пизарро решил рискнуть. Оставив больных в Тум-
бесе, в начале мая 1532 года он тронулся вниз по
побережью, а Эрнандо де-Сото с небольшим отрядом
послал разведывать склоны тянувшейся вдоль берега
горной цепи.
Бегство населения показало ему, что испанцы слиш-
ком рано сбросили личину и. что железный кулак нужно
еще прикрыть бархатной перчаткой. Если индейцы пой-
мут истинные намерения белых, экспедиции не сдобро-
вать. По приказу вождя, испанцы опять начали пленять
туземцев вежливостью, щедростью и добротой. Насилия
над жителями были строжайше воспрещены. За грабежи