Завоеватели
Шрифт:
страна такая? Старикашка или спятил с ума, или врет.
Поздно ночью допрос кончился. Пизарро приказал
увести пленного на палубу и привязать к мачте вместе с
внучкой. На следующий день амауту и девочку допра-
шивали отдельно, но, к удивлению испанцев; оба они го-
ворили одно и то же. И чем больше они рассказывали,
тем более загадочной и странной казалась эта страна
белым людям.
Амаута говорил, что у квичуа (так называл себя этот
народ)
то есть всему государству. Особые чиновники отводят
земельные участки отдельным деревням, а деревни рас-
пределяют их между жителями. Кроме того, значитель-
ная часть земель выделяется инке и служит для пропита-
ния войска, родственников инки и чиновников, а часть
отводится храмам для содержания жрецов. Когда насту-
пает пора сельскохозяйственных работ, земледельцы сна-
чала обрабатывают поля храмов, потом поля инки и на-
конец свои собственные.
Кроме земледельцев, в государстве инки много ремес-
ленников. Одни изготовляют материи из хлопка и
шерсти, другие ткут! ковры, третьи делают оружие, чет-
вертые добывают и обрабатывают медь, пятые ищут
золото и серебро и выделывают из них украшения, шестые
проводят, дороги и строят мосты, седьмые обтесывают
каменные плиты и воздвигают храмы и дворцы. Чинов-
ники ведут им учет и пересылают с места на место, ука-
зывая, что и где нужно делать. :Все их изделия идут
на склады инки и оттуда распределяются между населе-
нием.
У инки имеется большая постоянная армия. Он часто
ведет воины с соседними полудикими племенами и при-
соединяет их к своему государству. В недавно завоеван-
ные провинции посылаются особые учителя, которые
обучают вождей и их семьи языку квичуа. Наиболее спо-
собных из молодежи отправляют на выучку в Куско,
Квито или другие большие города, а когда они научатся
ремеслам, земледелию и искусству составлять и читать
квипус, их возвращают на родину и делают там началь-
никами.
Долго говорил амаута об учреждениях и обычаях
своей страны. От его рассказов, Пизарро становилось не
по себе. С таким государством не так легко будет спра-
виться, как с безоружными индейцами северных частей
побережья. Жителей в Перу, как уверяет амаута, числит-
ся около десяти или одиннадцати миллионов, между тем
как во всей ,Испании их не наберется и пяти с полови-
ной. Империя инков имеет вдвое больше людей, чем
Испания! Как же покорить ее со ста восемьюдесятью
солдатами? Правда, у испанцев есть стальные латы, ло-
шади
ство, но их - маленькая горсточка, а противников у
них - десять миллионов. Покорить такую страну с таким
отрядом - пустая мечта.
В беседах с амаутой прошло два дня. Закончив по-
следний допрос, Пизарро долго ходил по палубе и ду-
мал. Положение казалось ему безнадежным. Если все,
что рассказывал старик, - правда, нужно поскорее сло-
жить на корабль награбленное добро и возвращаться в
Панаму. Но можно ли будет завербовать там хоть одно-
го солдата после такой неудачи?
Кто-то тихо прикоснулся к его плечу. Пизарро
вздрогнул и обернулся. За ним стоял инквизитор - отец
Игнасио.
– Вы кончили разговоры с вашим пленником, сеньор
капитан?
– спросил монах.
– Да, я узнал от него все, что мне нужно. Думаю,
что больше его спрашивать не стоит.
– Тогда передайте его в наши руки. Я попытаюсь
обратить его к истинной вере.
– А если это вам не удастся, отец Игнасио?
– Старик - жрец и, значит, служит демонам. Если он
не откажется от своих гибельных суеверий, мы сожжем
его на костре.
– Как хотите, отец Игнасио. Я солдат, и меня это
не касается.
Пизарро повернулся и ушел в каюту.
Монах позвал индейца-переводчика и подошел к свя-
занному амауте. Он долго говорил о христианской вере,
о заблуждениях язычества, об аде и рае. Индеец, плохо
понимавший его речь, путался и перевирал слова. Но ама-
ута все-таки кое-что разобрал. Когда монах кончил, ама-
ута минуты две помолчал и сказал:
– Ты хочешь, чтобы я отказался от нашего бога,
великого. Солнца? Но скажи: ведь оно не умерло, оно
живо? Ведь завтра оно взойдет? И послезавтра взой-
дет?
– Ну, конечно, взойдет, - отвечал дон Игнасио.
– И так, двигаясь по небесным лугам, будет оно всхо-
дить века. Ты умрешь, и я умру, а оно все будет всхо-
дить и светить людям, травам и деревьям. Оно ласковое
и доброе, добрее его ничего нет в мире. Так как же ты
хочешь, чтобы я перестал почитать его?
– Если ты не откажешься от своих суеверий, ты ум-
решь на костре.
Амаута вдруг преобразился. Его лицо вспыхнуло ру-
мянцем, глаза засверкали, голос. зазвучал громко и
сильно:
– Слушай, черный человек. Всю жизнь я учил нашу
молодежь не бояться боли, не бояться смерти. Чтобы
приучить моих учеников к лишениям, я много дней воз-