Зажечь солнце

Hioshidzuka

Танатос чувствует только злость и почти никакого страха. И решимость. Мрачную решимость умереть, если потребуется, только ради того, чтобы под конец собственной жизни позлить жрецов. Он готов сделать всё ради того, чтобы его смерть не оказалась напрасной. Убить его могли и там в ордене, но Толидо совершенно не хотелось умирать зная, что всё, что он проделал, будет растоптано. Бывший послушник не собирается сдаваться без боя и без пыток.

Эрментрауд может делать с ним, что угодно, но Хелен он не найдёт. Это Танатос может им обещать — хотя бы из принципа. Он готов умереть сам, он не слишком боится смерти, но отдавать им эту несносную девчонку мальчику совершенно не

хочется. Его всё равно убьют. Толидо уверен в этом. Он прочёл это в глазах Эрментрауда. Танатосу совсем не хочется превращаться в хладный труп, но если этого никак не избежать, мальчишке хочется, чтобы Хелен осталась жива. Так будет хотя бы справедливо. Йохан отказался идти с ним, с Танатосом Толидо, но для Хелен Евискориа бард может сделать обратное — он почти привязался к этой девчонке. Танатос не боится. Он твердит это себе вновь и вновь. И почти верит своим словам.

Наставник стоит в шаге от него. Смотрит прямо на него. И, что самое страшное, видит. Эрментрауд не слепой старик. Он молод и видит очень хорошо. Насколько Танатос помнит, глаза наставника ещё никогда не подводили. Он был похож на ястреба. Кажется, так называлась эта хищная птица в книжке у Невера. Старик Невер… Если после смерти что-то есть, Толидо будет часто вспоминать его.

Эрментрауд тянет к нему свою руку. Осторожно. Пристально наблюдая за своим учеником — уже не раз Танатос кусал его за пальцы, когда Эрментрауд пытался как-то разобраться со своим подопечным. Жрец знает мальчика так же хорошо, как и сам мальчишка знает своего наставника. Он сумеет пытать его так, что пытки станут просто невыносимыми. От этого хочется зажмуриться или хотя бы отвести взгляд, но Толидо этого не делает. Ему совершенно не хочется показывать свою слабость.

— Эй ты, жрец! — услышал Танатос чей-то голос. — Помнится, в прошлый раз мы с тобой не закончили!..

Незнакомый. Он точно никогда такого не слышал. Толидо готов поклясться в этом. Только вот в его клятвах нет ровным счётом никакого смысла. Эрментрауд оборачивается быстро, но ударить незнакомца кулаком или заклинанием не спешит. Незнакомец — Танатос только сейчас сумел разглядеть его полностью — чуть ниже наставника и очень хорошо одет. На шерстяном — Танатос даже издалека видит, что шерсть хорошая — плаще у него вышивка. Должно быть, он принадлежит к числу местных аристократов. Возможно, даже к одному из тех зазнавшихся нивидийских домов. Слава Арэду, что это не может быть один из жрецов другого ордена — тех Танатос узнал бы сразу.

Бежать бы… Бежать!.. Только вот нельзя. Танатос прекрасно понимает, что ни в коем случае нельзя — возможно, Эрментрауд от нехватки времени убьёт его быстро. Или даже Толидо повезёт, и он попадётся кому-нибудь из дерущихся под руку, если наставник соизволит ответить на оскорбление. Нужно попасться кому-нибудь из них под руку. И лучше не наставнику — тот умеет ударить очень больно, не причиняя почти никакого вреда. У бывшего послушника нет почти никаких шансов выжить. И ему хочется умереть как можно более легко. Вот бы кто-то вонзил кинжал ему в сердце или просто перерезал горло! Это была бы лёгкая смерть. Достаточно быстрая. Менее мучительная, чем те пытки, которые может придумать для него жрец.

От незнакомца хочется убежать даже больше, чем от наставника. От Эрментрауда Танатос хотя бы знает, чего можно ожидать. Эрментрауда Толидо прекрасно знает. Знает, как именно тот бьёт, сколько ударов отвесит прежде, чем Танатос не сможет пошевелиться, с какой именно силой будет бить. Танатос так же знает, что Эрментрауда можно ударить по спине, чтобы тот на секунду отвлёкся от всего, что угодно. Танатос знает, что

вонзить в спину Эрментрауда нож трудно даже тогда, когда он дерётся. Но можно взять меч и убить обоих.

Если бы у Танатоса был меч, он так и поступил бы. Воспользовался бы моментом и пронзил обоих — и наставника, и этого странного человека. Но меча у мальчика не было. Бывшему послушнику остаётся только ждать, когда меч незнакомца выпадет из ножен. Вот если бы Эрментрауду хватило глупости и ловкости, чтобы выбить меч у незнакомца из рук, когда они будут драться!..

Такое впечатление, что Эрментрауд попросту забывает о своём ученике — теперь он смотрит только на этого человека. Его волнует только этот человек. Танатос этому может только радоваться. Радоваться этой передышке, которая может оказаться для него спасительной.

Они не дерутся на мечах. Конечно, наставник плохо умел это делать, да и меч с собой никогда не носил, а незнакомец кажется слишком благородным или слишком умным — возможно, наверное, и то, и другое одновременно, но Танатос такого ещё не встречал ни разу за свои тринадцать лет, — чтобы бросаться на Эрментрауда с мечом.

Удар. Какое-то проклятье, сверкнувшее на чьих-то пальцах — Толидо едва ли может сообразить, кому что принадлежит. Ещё удар. Кажется, на этот раз бьёт Эрментрауд. Незнакомец тут же отражает удар. Мальчишка видит, как на скуле наставника проступает красное пятно. Вспышка. Вот незнакомец держится за живот, а с руки Эрментрауда капает кровь. Движения незнакомца более отточенные, но жрец проворнее. Ещё одна вспышка. Темнее предыдущей. Танатос видит в ней одно из самых серьёзных проклятий, которые только мог видеть за свою жизнь. И принадлежит оно не Эрментрауду. Тот шипит от боли, и мальчик понимает, что незнакомец задел этим проклятьем шрам на спине наставника. Возможно, это он и был, появляется мысль в голове у Толидо. Возможно, этот человек и был тем, кто вырезал птицу на спине Эрментрауда.

Наставник Танатоса почти повержен. Он оказывается стоящим на коленях. Шипящий от боли, раненный… Незнакомец оказался сильнее и опытнее в бою. Зеленоглазый жрец проиграл. А это значит, что Толидо может перейти во власть победителя. Но от этого почему-то ещё более страшно. Этот человек кажется настоящим аристократом. Танатос таких не любит. Лучше иметь дело с такими же отбросами, как ты, чем с тем, кто считает себя избранным.

— Как тебя зовут? — спрашивает незнакомец властно, но довольно мягко — как раз тот тон, от которого хочется дёрнуться и задрожать.

Танатос Толидо не успевает ничего ответить — Эрментрауд кинулся сзади. Подло. Низко… Одним рывком. Толидо отчего-то распирает гордость за наставника. В его руке кинжал. Кажется, тот самый, который жрец перед каждой вылазкой зашивал в свой плащ. Кинжал из заговорённого металла. Если бы Танатос мог, он обязательно бы прихватил с собой что-то подобное. Если бы только ему доверяли в ордене хоть что-то… Должно быть, потому послушникам и не доверяли практически ничего, так как те почти всегда лелеяли надежду когда-нибудь сбежать.

Кровь хлынула из горла мужчины. Он успел лишь схватиться за него, пытаясь остановить кровь руками, перед тем как рухнуть прямо на снег. Танатос видит, как он ещё пытается бороться со смертью, но безуспешно. Толидо прекрасно знает, что будет через пару секунд — человек просто перестанет дышать. Незнакомец борется неожиданно долго. Танатос видит его тяжёлый взгляд. Он сражается со смертью. В его глазах ещё не исчезло той уверенности, той силы, которая в них была. Мальчик считает его смерть красивой. Наверное, первая по-настоящему красивая смерть, какую он видел за свою жизнь.