Пернатый ветр Европу сотворил С когтями львицы, с головой коровьей, Наполнил жилы красной вьюгой крови И душу вдунул, мощь орлиных крыл. И океан тяжелый отступил На север и на запад и суровей Завыл, тая в колеблемом покрове Подземного огня бессонный пыл. И острова легли кругом как дети Материка на ледяной планете У розовых надувшихся сосцов. И у прибрежий скалы стали тверже, Цедя звезду, стал неба
край пунцов, В быка преобразился Громовержец.
"Ты, брага строф, хмелейшая из браг..."
Ты, брага строф, хмелейшая из браг, Еще душа тобой не оскудела, Я верю в то, что выше нет удела, Чем песней рассекать вселенский мрак. Я верю в то, что млечный путь овраг, В нем старый серый снег вселенной белой, И кажется луна мне каравеллой, Что грабит облаков архипелаг. И весело за то, что глаз раздвоен, Что равнодушный вечер мировой На день и ночь разрезал сумрак свой, И в зорях глина розовых промоин, И скучно оттого, что в поле вой Ветров, и лишь певец единый воин.
"Я вам напомню, други, о Прокрусте..."
Я вам напомню, други, о Прокрусте. Он укорачивал и удлинял Полубогов, разбойников, менял И радостных творцов тягучей грусти. Он губы не кривил при костном хрусте, Он меру ложа чтил и отдыхал Под сумраком древесных опахал В глухом незаселенном захолустьи. Проклятье Геркулесу, что убил Его, по предсказанию Сибилл. Не то бы одинакового роста Жильцы планеты были уж давно. И так легко, неумолимо просто Навеки было б зло усмирено.
"Вы не шумите, бледные ладоши..."
Вы не шумите, бледные ладоши, На ваших крыльях мне не улететь, Не любы вам бичующая плеть И медный стон, быльем времен обросший. Я знаю вас, туманные святоши, Не вам, не вам восторженно чуметь, Когда рыдает медленная медь, Вам снится смех свирели нехорошей. Кто чувствует вращение земли, Не держит тех она, и те в пыли, В тумане золотом земной дороги. И грузно свесились их черепа В зеленый небосклон золоторогий, И презирает путников толпа.
"Земным огнем без пламени горим..."
Земным огнем без пламени горим, Без лепестков цветем в садах столетий, Летим без крыл, зимой грустим о лете, Упорный ропот наш непримирим. Таблицы медных зорь, огромный Рим Проносят вечера в лиловом свете, И свитки слов как ликторские плети Отсвечивают лезвием своим. Земля плывет, я сплю на мертвой кипе Трех тысяч лет истории племен, Мне снится мясо сгинувших имен, Октавиан, провинция – Египет, Разбойным римским вензелем клеймен Над глыбой Африки сиявший скипетр.
"Беспамятствуют медленные строки..."
Беспамятствуют медленные строки, Ты,
память роковая как чума, Веди меня в крутые терема, Открой оконца их на двор широкий. У нас теперь зеленая зима, Зеленый луг веселый и глубокий Молчит восторженно и на востоке Сама студеная, луна сама. Холодной зеленью занесены деревья, И вечер сам над нашей кровлей древней Неслышной вьюгой воет, и звезда Как волчий глаз блуждает близко где-то, И в медный лед стиха в душе поэта Словесная слипается вода.
"Гиганты были, великаны жили..."
Гиганты были, великаны жили, Сверкали одинокие глаза, И гордый камень гнулся как лоза От микель-анжеловских сухожилий. Ползла над миром тучная гроза, Костры и краски в пестром изобильи, И средь чумы в Италии любили, И Рафаэль как первая слеза. В саду Ньютона яблоко упало, И выпил Галилей всю мглу подвала, И закружилась круглая земля, И взбилось молоко земных материй, Стал гуще мозг людей и глуше звери, Что в них живут и топчут их поля.
"По вашей пышности тоскует сердце..."
По вашей пышности тоскует сердце, Гостеприимные гетеры, в час, Когда светило покидает нас, И в храме тьмы все мы – единоверцы, О женский смех за шелковою дверцей, Ты окропил меня в который раз! Тебе Сократ всю мудрость отдал, Красс – Нечисленное золото сестерций. И ты, прозрачная, как Нила тьма, Гетера императоров, сама Ты голову немую Птоломея На плоском блюде к Цезарю несла, – Я пред тобой стою теперь, немея, С короною печали вкруг чела.
"Зажгись, мой стих, устами Прометея..."
Зажгись, мой стих, устами Прометея, В железный холод времени кричи. Язвительного слова ковачи Во мне живут, над песней тяготея Их молоты как руки горячи, А руки, не коснулся б их кистей я, – За то, что нет работы их святее, Они куют железные мечи. Вы не успеете надеть сандалий, Вы обнажите розовые дали, Океаниды, дочери воды, Я к братьям выйду с мощью безответной, Один ворчит, распластанный под Этной, Другой небес поддерживает льды.
"История мидян темна и непонятна..."
История мидян темна и непонятна. И Ктесия, и Ксенофонт, и Геродот По-разному изображают сей народ, И всё, что написали, мало вероятно. Земля меняла племена, как солнце – пятна. От Вавилона до Каспийских буйных вод Чужие табуны паслися круглый год И возвращалися с добычею попятно. Был Киаксар могуч сверканием секир, Был выдан Астиаг придворными, и Кир Явился с войском в золотую Экбатану. Смарагдами и колдовством был знаменит Край магов и парфян. К их вспыхнувшему стану Непобедимый приближался Набонид.