Зелёное пальто
Шрифт:
Но что было, то было.
Миновав два оврага и одну свалку, мы со своим богатством добрались до скупщика, жившего в одинокой, покосившейся избушке на самом краю города.
Он, как, увидел, что мы ему принесли, аж затрясся от жадности. И тут же бруски купил.
Денег дал столько, что они едва поместились в мешок из-под картошки, который он нам подсунул в качестве бонуса.
Уходя, я случайно увидел в зеркало, каким алчным взглядом скупщик провожает свои деньги. И понял, что надо делать ноги с «уютной» Родины, пока скупщик не стуканул бандитам.
Отвалив сестрам
За маму и папу я не беспокоился. Их знали как голь перекатную, с которой взять было нечего.
А сам, забрав из дома остальные бруски, рванул через Москву в офшорную зону на Кипр.
Но в наших бараках, как во всякой русской провинции, вести расходятся быстрее ветра. И не успел я с кладом сесть в самолет, как папу с мамой посетили бандиты.
Слава богу, сестры успели смыться.
Мама молчала, только презрительно переводила взгляд с одного местного бандита на другого. Папа и без расспросов сразу заявил:
– Зачем вам искать золото и серебро, увезенное сыном.
Я сейчас вам наделаю из табуреток любые драгметаллы в любых количествах. Я же алхимик.
Бандиты, поверив, стащили ему стулья и табуретки из всех барачных нор.
Папа потребовал топор, а когда, изрубив с десяток стульев, понял, что он не алхимик, а простой русский пьяница и кроме похмельного бреда сотворить ничего не может, то стал этим же топором гонять бандитов по коридору, заваленному стульями и табуретами. Да так яростно, что надолго отбил у этих доморощенных «мафиози» желание искать золотые клады.
Мама же под шумок, чтобы ее опять долго искали, подалась в Сайгон, то есть вернулась в свой любимый Индокитай. Благо Принц, мой «молочный брат» по моей первой и единственной жене, уже стал императором на своем полуострове.
Кстати, в его личной биографии есть глава о том, как он спас русского мальчика и его маму от верной смерти в лютой, морозной России, подарив им свое личное зеленое пальто с бриллиантовым орденом.
Так что мама тоже оказалась в безопасности.
Папа же теперь спал с топором, в своей любимой городской теплоцентрали. И к нему никто не смел сунуться. Боясь трогать убогого. Убогих у нас на Руси боятся.
Я со своим грузом благополучно приземлился в кипрском аэропорту Ларнаки. Поселился в тихой гостинице, где и познакомился с замечательным человеком, настоящим донским казаком, губернатором Краснорайского края.
Оказывается, он знал маэстро и любил его музыку, а здесь отдыхал после длительной борьбы за власть с краевым прокурором.
Мы подружились.
Попили кипрского вина, пообщались с его чернобровыми помощницами, и я, проникшись к нему доверием, показал ему свой груз.
Он ничуть не удивился и рассказал мне, как в молодости, работая монтажником на одном оборонном заводе у себя в Краснорайске, играл в домино с мужиками. Там, любители забить «козла» [34] , присобачили к крышке стола для прочности металлический лист. Который оказался – чистой платиной. В советские времена драгметаллы на оборонных заводах валялись по всем углам.
Понятно, что он сразу
Когда мы вышли из банка с четырьмя чемоданами долларов, он предложил спрятать деньги у его землячки здесь, на Кипре. Она жила на территории госпиталя английской военно-морской базы. «У англичан надежней», – заверил он меня.
Так я и сделал.
Эта знакомая землячка с детства мечтала для своего будущего ребенка получить английское гражданство.
Для этого вначале она вышла замуж за еврея. Потом забеременела. Забеременев, перебралась в Израиль. Уже на сносях паромом подалась на Кипр, а когда начались схватки, улеглась на асфальт у ворот английской военной базы. Сердобольные английские джентльмены перенесли ее в свой госпиталь, где она и родила. Младенец получил британское гражданство, поскольку родился в английском госпитале. А она осталась на этой базе мамой при новом гражданине великой Британии.
Сдав на хранение ей чемоданы с деньгами, мы загуляли. По-русски. С размахом. Угощал я.
Устав пить и гулять, казак-губернатор предложил съездить теперь к нему на его краснорайский курорт. Так сказать, залечить наши сильно подуставшие на Кипре тела.
Я согласился. И мы, собрав вещи, покинули этот средиземноморский рай.
И, надо отдать должное моему новому другу, он не забыл про меня и не потерял случайно по прилете домой, как обычно бывает у «больших» людей после курортного знакомства.
В аэропорту Краснорайска, нас встречали с почетом.
К трапу самолета – ковровая дорожка.
Строй чиновников по обе стороны.
Все, несмотря на жару, в темных пиджаках, темных галстуках и белых рубашках.
В зале для VIP-персон был накрыт стол. Там он посадил меня по правую руку от себя, а с другой стороны ко мне пристроилась весьма-весьма симпатичная дама.
Начались тосты.
И все за губернатора. За его здоровье. За его светлую голову. За его талант и умение уничтожать своих врагов.
Впрочем, ощущалось в зале некое напряжение. Казалось, что местная элита напугана победой губернатора над прокурором и теперь боялась последствий этой победы.
Я, чтобы разрядить обстановку, решил произнести тост. Говорил о солнце, о весне, о цветах, о любви и о том, что все здесь сидящие, очевидно, очень хорошие люди.
Все дружно закивали головами: «Да, очень хорошие».
И тогда, подождав, когда все откивают, я закончил свой тост предложением:
– А раз все мы тут хорошие люди, пусть каждый поцелует соседа справа.
Сидящие за столом в едином порыве бросились целовать друг друга.
Больше всех завидовали тому, кто сидел слева от губернатора и, конечно, мне, поскольку я сидел справа от единственной за этим столом женщины. Естественно, что мой поцелуй был самым продолжительным. Когда мы его закончили, то в зале уже никого не было.
Я извинился перед дамой, но, оказалось, зря: она была приставлена ко мне лично губернатором. Заодно выяснилось, что работала она главным бухгалтером Даголысского комплекса на самом берегу Черного моря.