Зеленый фронт
Шрифт:
Текст письма ближе к концу стал совершенно неровным. Буквы потеря свою готическую строгость и начали напоминать, как показалось Грайте, какие-то азиатские каракули. «Черт разберешь, - подумалось ему, пока его палец скользил вдоль строчек.
– Ну разве можно так относиться к своим обязанностям... Хотя... если это не он?! Подмена?! Часть письма написал кто-то другой?».
«... Здесь нет никакого химического оружия! Сейчас, в этой чертовой землянке, в грязи и поту, меня пробирает смех от того, что мы могли поверить в этот бред. Какое здесь может быть химическое оружие? Практически
«... Но не это главное! Тут мне пришлось встретиться с таким, что все мои знания и навыки оказались совершенно ненужными... Представляю, как вы читаете эти строки и гадаете, а не спятил ли старина Вилли в этой чертовой России?! Могу вас заверить, что хотя и и пишу как псих, да и выгляжу не лучше, но с моим рассудком все в полном порядке... Просто, эти чертовы русские здесь занимались тем, о чем мы даже не могли подумать. Вы представляете, пока наши ученые оформляли свои умозрительные теории о превосходстве арийского духа, большевики уже начали делать первые, а может и вторые шаги по созданию сверхлюдей...».
– Вот это место, - с трудом оторвался он от чтения, делая пометку на полях.
– Я то подумал, что мне показалось.
«... Моя группа не раз сталкивалась с ними. К несчастью, русские добились феноменальных успехов. Моя команда (вы несомненно помните тех, кто со мной отправился в этот чертов край) легла полностью в этих поганых лесах. Вы понимаете, полностью? Отлично подготовленные и экипированные, оказались полностью беспомощными перед проклятыми азиатами... Кстати, я ведь еще не рассказывал, что напавшие на нас суперсолдаты были настоящими азиатами...».
– Кажется, у него сдают нервы, - с неудовольствием пробормотал Грайте, протягивая руку за новым листком.
– Очень жаль, очень жаль... Такой перспективный экземпляр. Из него мог бы получиться настоящий внук Одина..., - последнюю фразы он почти проглотил.
Новый лист был полной противоположностью предыдущему. По белоснежному бумажному полю располагались практически идеальные строки — шеренги точно выверенных букв. Чувствовалось, автор писал этот отрывок чуть попозже и его состояние почти пришло в норму.
«При нашей последней встрече, я видел этого человека очень близко. Скажу сразу, я выпустил в него четыре пули. Все попали в цель — в грудь. Вы знаете, в таких вопросах я не ошибаюсь... Разворотил ему всю грудь! Было много крови! Но, черт меня побери, через пять — шесть минут у него вновь появился пульс. К сожалению, мне не удалось сфотографировать сам процесс заживления...
… Это был низкорослый мужчина, примерно 150 — 160 см. На его голове росли черные прямые волосы. Форма черепа была почти идентично №5, что может говорить о его принадлежности к северным народам. Явный монголоид. ..».
– Все-таки, дорогой Вилли, тебе удалось меня по настоящему удивить, - прошептал склонившийся над письмом человек.
– Значит, я не зря тебя выделил из массы этих баранов! У тебя потрясающее везение. Надо же, отправиться проверить какие-то непонятные отравления и наткнуться на такое!
«... Его кожа был буквально изгрызана небольшими отверстиями, через которые выглядывали черные жгутики. Взять образец не удалось. Все это было очень похоже на хирургическое вмешательство по вживлению в человека каких-то материалов. Каких выяснить не удалось! По внешним признаком это не было металлом или минералом, возможно это что-то было растительного происхождения... Однако, полной уверенности нет».
Потом Грайте встал и подошел к небольшой черной крутящейся доске и после некоторой неподвижности начал что-то писать.
– Информации много и одновременно мало, даже скажем очень мало, что делать какой-то основательный вывод. Однако, разложить все по полочкам все же придется, так как без этого она совершенно не удобоварима.
Что из всего этого следует? Во-первых, этот район русским крайне интересен, хотя не понятно чем. Он и интересен настолько, что здесь, как сообщил майор, действуют их специальные агенты. В принципе, одно это может говорить об очень многом. Иначе, чем могла заинтересовать Москву, а кого же еще, одна из сотен совершенно одинаковых оккупированных деревень? Ответ понятен. Что-то рядом с ней было или есть крайне важное. Это может быть какой-то секретный полигон, особая часть, лаборатория или что-то еще...
Теперь второе. Чем занимались эти кто-то? Поправка! Чем настолько важным они занимались? Вот тут я бы не бы столь категоричен, как фон Либентштейн. Хотя, о чем это я говорю, ведь юности свойственен максимализм... У нас есть эпидемиологическая ситуация с совершенно неизвестными ранее симптомами у заболевших и переносчиком заразы. Еще мы имеем крайне странного монголоида с просто фанатическими физическими данными.
Темная доска оказалась покрыта разными значками, обрывками слов, монограммами и аббревиатурами, которые были соединены между собой разнокалиберными стрелками и черточками.
– Что мы имеет в итоге?
– он удовлетворенно окинул взглядом свои писанину.
– Кто-то, прямо в подбрюшье у нашей наступающей армии проводит опыты по увеличению живучести солдата... Если конечно, Вилил не подводит зрение и, надеюсь, мозги, то речь идет просто о феноменальных успехах Советов.... Конечно, не помешал бы хоть какой-то экземпляр.
Итогом, всех этих размышлений явилось предписание официально продолжить расследование заражения немецких военнослужащих, концентрирую на самом деле все свои усилия на основной миссии — поиск и захват материалов по лаборатории русских с последующей отправкой всего добытого в стены Аненербо.
56
Над большим котлом медленно вился сизый дым, клочья которого с трудом пробирались сквозь густую листву деревьев. Клавдия Степановна, дородная женщина впечатляющих пропорций, сама себя назначившая поварихой, молча мешала густую похлебку.
– А чи не похлебка?
– сама с собой разговаривала она, в очередной раз заглядывая в котел.
– Бульбу кинула, грибочков цельное лукошко закинула... Соли вот только треба малую дольку.
Вдруг ложка, только что скользившая по ароматной жиже, застыла.