Зелёный щит нашей планеты
Шрифт:
— Я видела шрамы, которые ваша война оставила в мире, — сказала я.
Пламя засмеялось, горько потрескивая умирающими углями:
— Нет, не видела. Наша война не оставила шрамов. Она изменила Оваэрис. В конце концов, некоторые из нас начали уставать от войны. Мы видели, чем она должна закончиться — взаимным уничтожением. Ранд, конечно, тоже это заметили и составили свои собственные планы. Что касается нас, то некоторые из нас попытались вырваться из этого замкнутого круга. Вот так и появилась моя корона. Я создал это место, реальность за пределами этого мира, чтобы избежать законов, которые навязал нам ваш мир. Я бежал сюда, спасаясь от сражений и коварных махинаций Ранд. Я был не единственным. Кератолл, Ученый, поселился в книге. Генеус, Путеводный
— А ты, Вейнфолд, выбрал корону из огня?
Языки пламени засмеялись и превратились в ослепительное сияние:
— Вейнфолд, Вечный. И корона была сделана из дерева до того, как я сделал ее домом для своей реальности.
— И все же война закончилась. Столетия назад. Все верят, что Джинны проиграли. Все думают, что вы все мертвы. Так почему бы тебе не выйти? — Я снова кричала, перекрывая рев пламени.
— Потому что не могу. Я здесь в ловушке. Все мы разделяем между собой силу Джиннов. По мере того, как все больше нас погибало, наша сила ослабевала. Я попытался уйти, как только закончилась война, но у меня больше нет сил вырваться из этой тюрьмы, которую я сам создал. Я застрял здесь навечно. — Пламя повернулось ко мне и стало сильнее. — Но, благодаря тебе, я снова обрел свою меру свободы. С твоим телом я закончу то, что мы начали так давно, и сотру с лица земли последнюю Ранд.
Я почувствовала, что зуд усиливается, и схватилась за грудь, морщась от дискомфорта и боли:
— Что ты имеешь в виду?
Пламя засмеялось, как будто в ревущий костер подбросили слишком много топлива:
— Твой разум здесь, маленький землянин, но твое тело все еще там, моя корона находится на твоей голове. Теперь оно принадлежит мне. Я должен не забывать его кормить. Последнее тело умерло всего через несколько дней, потому что сильно ослабло.
Я попыталась проснуться. Я хотела вернуться в свое тело, но не могла. Я не знала как. Меня охватила паника. Думаю, это можно простить, по крайней мере, до некоторой степени. Может быть, я была ранена за гранью исцеления и находилась на пороге смерти, но мое тело принадлежало мне. Мысль о том, что Джинн разгуливает в моей шкуре, вызывала у меня дурноту. Какие разрушения он может вызвать от моего имени? Какой ущерб он может нанести тем, кого я люблю? Не только моим друзьям: Хардту, Тамуре, Имико. Сильве. Нет, не только им. Джинн намеревался перенести войну в Ро'шан, убить Ранд. И Кенто была где-то в этом городе. Моя дочь, хоть она и была потеряна для меня, все равно оставалась моей дочерью, и я не собиралась позволить Джинну причинить ей вред. Я не могла. Я не могла умереть, зная, что бог использует мое тело, чтобы уничтожить того, кого я любила больше всего. Я должна была это остановить. Каким-то образом я должна была вернуть себе контроль над телом.
Зуд стал еще сильнее, превратившись в холодное копье боли. Я, шатаясь, двинулась вперед, приближаясь к пламени Джинна, несмотря на жар. «Нет! — закричала я ему, схватившись за грудь. — Я не позволю тебе…» Боль стала такой сильной, что я рухнула на колени, пытаясь вздохнуть. У меня ничего не вышло. Я умирала.
Моя тень росла подо мной, становясь черной, как смоль, и растекаясь, словно вода, вокруг моих ног. Затем боль ослабла, когда этот сгусток тени отделился от меня и превратился во что-то древнее и ужасное.
Глава 30
— Кошмар! — Джинн каким-то образом превратил это слово в убийственное обвинение.
Сссеракис поднялся из тени, черный бесформенный силуэт, казавшийся таким неуместным на фоне огненного пейзажа. Ужас не столько обретал форму, сколько содрогался, словно не мог определиться со своим внешним видом. Признаюсь, я испытала облегчение и радость, увидев Сссеракиса. Ужас безжалостно терзал меня, питался моими страхами, вызывал у меня гнев, чтобы напугать других, но мне его не хватало. Мне не хватало его общества, его холодной уверенности. Его силы.
Пламя
— Лживая мерзость, тебе здесь не рады. Покинь это место.
Сссеракис, казалось, бурлил, и я ощущала его гнев, как свой собственный. Мы снова соединились, наши тени слились в одну чернильную субстанцию, которая казалась слишком реальной, чтобы быть тенью. Это тело принадлежит мне, Джинн. Я предъявил на него права. Тебе здесь не рады.
Джинн начал кружиться и снова превратился в огненный вихрь. «Я уничтожу твою сущность, как мы должны были сделать в момент вашего сотворения». Его голос становился громче по мере того, как вихрь увеличивался в размерах. Пламя. Ревущий ад. Огонь, с которым давно уже не было никакой надежды справиться.
Сссеракис рассмеялся, холодный как лед и несущий в себе всю угрозу клинка убийцы. Ты стал слабее, Джинн, а я стал сильнее, чем когда-либо снилось любой Ранд.
У меня никогда не получалось стоять в стороне, пока другие решают мою судьбу. Я шагнула вперед, вставая между двумя монстрами. «Это мое тело! И никому из вас в нем не рады. Может, я и на грани смерти, но я скорее увижу, как вас обоих изгонят, чем позволю вам причинить кому-нибудь вред моими руками». Должна признаться, я понятия не имела, как подкрепить свою угрозу. Запертая в короне, я не имела доступа к источникам внутри своего желудка, и я сомневалась, что удар по огненному торнадо принесет хоть какой-то эффект, кроме того, что обожженные руки станут еще хуже. Кроме того, какой толк от того, что я побью Джинна здесь? Нам нужно было найти способ вернуться в мое тело.
Из Джинна высунулась огромная рука и схватила меч, все еще воткнутый в землю. В следующее мгновение вырвалась другая и схватила молот. Сссеракис повернулся ко мне, чернильная тень, бурлящая в ожидании.
Ты была вытеснена из твоего тела, Эскара. Джинн наполнил твое тело огнем и охватил весь мир пламенем. Внезапно я увидела свое тело в короне Вейнфолда, окруженное горящими руинами Пикарра. Пламя распространялось, с каждым мгновением становясь все сильнее и жарче, по мере того как Джинн вливал все больше и больше своей силы в мое слабеющее тело. Но я — то, что тебе нужно. Я пробил себе дорогу сквозь его защиту. Никто из нас не сможет вернуть твое тело в одиночку, но вместе…
Ужас был прав. Даже направляя большую часть своей силы через мое настоящее тело, Джинн был слишком силен для нас. В конце концов, это был бог. Ослабленный бог, но все же бог. Он выдернул свой огненный меч из земли, готовясь взмахнуть им и прикончить нас обоих.
Сссеракис понял, в какой момент я согласилась, даже без слов. Чернильная тень накрыла меня, проникла в меня, заполнив и окружив чернотой, которая никоим образом не была естественной. В тот момент, когда меч Джинна ударил, из моей правой руки вырвались щупальца, обвились вокруг лезвия и затвердели, остановив меч, и в этот момент я увидела что-то в огненном вихре. Я не знаю, как именно, но я увидела, что он заколебался. Я увидела, как Джинн усомнился в себе. Бог проявил слабость.
Тень продолжала клубиться вокруг меня, вытекая из моей кожи, окружая меня и поднимая ввысь. Я обнаружила, что нахожусь в коконе тьмы, который подчинялся моей воле. И более того, я снова почувствовала силу Источников внутри себя. Мост, который Сссеракис построил между моим миром и этим, позволил моей силе пересечь барьер между мирами. Дугомантия, кинемантия и леденящие тени — все это подпитывалось страхом, которым я кормила Сссеракиса в течение нескольких месяцев. Я не знала, хватит ли этого, чтобы победить Джинна, но я точно знала, что у меня не было другого выбора. Не было другой возможности. Чтобы вернуть то, что осталось от моего тела, чтобы защитить Ро'шан и ребенка, которого я там оставила, мне придется сразиться с богом огня. И я не могла позволить себе проиграть. Ради Кенто я должна была изгнать бога из себя.