Зелимхан
Шрифт:
резко захлопнув лежащую перед ним папку.
Бици молчала. «В Сибири теперь наших много, —
подумала она. — И там не пропадем, лишь бы
Зелимхана не схватили...»
Чеченский аул Новые Атаги издавна славился
своими мастерами холодного оружия, светлой родниковой
водой Аргуна и красавицами с горячими
Зелимхан бывал здесь очень редко потому, что и тут его
подстерегали агенты Кибирова не меньше, чем в
родном Харачое, Оно и понятно: Аюб был родом отсюда, а
царские стражники искали его так же усердно, как и
Зелимхана.
Зелимхан с Любом заехали сюда по пути из
Грозного с твердым намерением не задерживаться, но попали
на чеченскую вечеринку, куда, по обычаю, каждый
вправе прийти без приглашения и должен быть принят
хозяином дома как желанный гость.
Аюба здесь знали почти все, Зелимхана — нет.
Однако предусмотрительный Аюб на всякий случай
оставил во дворе верного человека, который должен был
следить за каждым, кто выйдет из дома.
Большинство людей на вечеринке было в овчинных
шубах, надетых поверх грязных бязевых «или ситцевых
рубашек, но у каждого висел кинжал на узком
кавказском ремне. А кое у кого в кобуре или за поясом торча-
.ли пистолеты-кремневки. Многие были обуты в ичиги
из сыромятной кожи. Те, что побогаче, были одеты в
ладные суконные черкески, а на ремнях у них висели
кинжалы в серебряных с позолотой ножнах и
пистолеты, инкрустированные по стволу серебром, с
набалдашниками из слоновой кости. Папахи у всех собравшихся
были набекрень.
После того как мужчины по старшинству и по
очереди поздоровались с вновь прибывшими, им были
предложены почетные места. Наконец все расселись,
и вечеринка потекла по узаконенному обычаем
руслу.
Зелимхан незаметно наблюдал за окружающими
людьми. Еще в самом начале он заметил девушку в
голубом шелковом платье, с большим кулоном на шее.
Она слепка приподнялась и, стыдливо закрываясь
тонким оранжевым шарфом, чуть заметно кивнула Аюбу.
На одно мгновение ее темные глаза задержались на
юноше, но тут же стали бродить по лицам, пуская по
ложному следу досужих наблюдателей. Зелимхан понял,
что это любимая девушка Аюба. Он часто слышал о ней
от юноши и знал также, что родители ее и думать не
хотят о молодом абреке.
Все девушки на вечеринке были нарядно одеты.
Они сидели напротив мужчин в почетном углу с
сияющими улыбками, кокетливо поглядывая
людей. Их воздушные головные уборы в свете тускло
мерцающей лампы подчеркивали естественную красоту
лиц.
Мужчины, тихо переговариваясь между собой,
иногда перебрасывались отдельными фразами с девушками.
Многие курили, частенько оплевывая на пол. Под
низким потолком стоял густой дым от крепкого самосада.
Но вот тамада мужчин, обращаясь к тамаде
женщин, сказал:
— Прошу вас передать нашим девушкам, чтобы они
позаботились о наших гостях.
— Хорошо, — мягко ответила та, приподнявшись.
— Можете быть спокойны, я уже позаботилась о наших
гостях.
— Баркалла. — поблагодарил ее тамада мужчин,
удовлетворенно кивнув головой.
Все умолкли. Молодые улыбались и
переглядывались между собою. А когда заиграла гармошка, первым
вывели на танец Аюба. Стремительно вылетев на
середину комнаты, он принялся вырисовывать своими
мягкими сафьяновыми сапогами замысловатые фигуры.
Тут же вывели девушку. Аюб внезапно остановился и,
пропустив ее вперед, плавно последовал за ней. Обойдя
один круг, второй рядом с девушкой, он вновь
закрутился волчком, выполняя самые сложные вариации танца с
невероятной быстротой. Под конец он стал описывать
круги вокруг девушки, стараясь заставить ее первой
выйти из танца.
— Хорошо танцуешь, — похвалил друга Зелимхан,
когда тот, едва переводя дух, присел возле него.
— Это только ради тебя, — улыбнулся атагинец, —
а так я вообще никогда не танцую.
Когда танцы закончились и гармонист замолк,
Зелимхан с Любом встали и, попрощавшись с хозяином
дома, удалились. Нескольким друзьям, вышедшим за
ними следом, Аюб дал понять, что они с Зелимханом
сейчас же уходят из аула. Но выйдя за его пределы,
абреки вскоре свернули в сторону и, описав полукруг,
вернулись назад. Стояла кромешная тьма. Аюб
постоянно озирался по сторонам, хотя ничего не видел. Ему все
казалось, что кто-то крадется за ними.
Моросил мелкий холодный дождь со снегом. Ноги
скользили по утоптанной дороге, и Зелимхан дважды
натыкался на прутья плетня. Он чутьем, как волк,
отыскивал надежную точку опоры, хотя ноги его
нестерпимо ныли. Приобретенный за годы скитаний и
бездомности ревматизм в последнее время все чаще давал
знать о себе.
Так они и крались, два абрека. И Аюб начинал уже
успокаиваться, полагая, что ему удалось запутать