Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

ШАБУЛЬДО Феликс

В советской историографии давно признано, что общекняжеский съезд в Переяславле-Залесском знаменовал важную политическую веху в истории Северо-Восточной Руси. [482] Думается, однако, что значение этого съезда было гораздо большим, и он оказал существенное влияние на консолидацию антиордынских сил большинства княжеств Руси, в том числе и находившихся в зависимости от Литвы. Отражая ход последующих событий, источники указывают на причастность определенных феодальных кругов восточнославянских земель Великого княжества Литовского к объединительной и антиордынской политике Москвы, характеризуя одновременно их как противников попыток литовских великих князей укрепить власть над этими землями с помощью государственных уз. Примечательно, что поворот в политике большинства деятелей, возглавляющих эти круги, произошел именно в середине 70-х гг. XIV в., что позволяет связать его с программой антиордынских действий, принятой съездом в Переяславле, и приблизительно очертить круг ее приверженцев. К нему, видимо, принадлежал киевский князь Владимир Ольгердович, стремившийся, как и другие правители княжеств Юго-Западной Руси, к полной ликвидации зависимости своих владе- /111/ ний от Орды и, кроме того, в качестве владетеля Киева, второго религиозного центра Руси, представлявший особый интерес для Киприана в связи с его миссией.

482

См., например: Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. – С. 63; Прохоров Г. М. Повесть о Митяе… – С. 30; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 97.

Непосредственное отношение к съезду в Переяславле имел, вероятно, и чернигово-северский князь Дмитрий Ольгердович, еще в 1372 г. выступавший с титулом князя брянского, но лишившийся его к 1375 г., когда летописи называют князем брянским

Романа Михайловича, сторонника Москвы. [483] Зафиксированная перемена в титуле, очевидно, отражала изменения во владельческих правах на Брянск обоих князей, которые могли произойти, как представляется, с ведома Дмитрия Ольгердовича на общекняжеском съезде в Переяславле. События, развернувшиеся зимой 1378/79 г., частично подтверждают такое предположение, свидетельствуя, что к тому времени Дмитрий Ольгердович Брянском уже не владел. [484] Возможно также, что интересы Кориатовичей в какой-то мере представлял на съезде их брат Дмитрий Михайлович Боброк Волынский, служивший уже тогда воеводой у московского великого князя.

483

Рогожский летописец. – Стб. 106, 138.

484

См.: Флоря Б. Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле. – С. 165.

На причастность полоцкого князя Андрея Ольгердовича к съезду в Переяславле и принятой им программе указывает опала, которой он подвергся со стороны великого князя литовского Ольгерда незадолго до кончины последнего (1377). Так, передавая в 1387 г. Полоцк Скиргайлу, Владислав-Ягайло ссылается на то, что этот город "…еще отець ему (т. е. Скиргайлу. – Авт.) оуделил". [485] Намерение ото- брать Полоцк у Андрея Ольгердовича и передать его Скиргайлу могло возникнуть у Ольгерда, вероятнее всего, после 1372 г., ибо еще весной того года Андрей Ольгердович выступает как активный проводник антимосковской политики своего отца, участвуя вместе с Кейстутом, Витовтом Кейстутовичем и Дмитрием Друцким в походе войск Михаила Тверского на владения московского великого князя. 7 апреля 1372 г. отряды литовских князей подошли к Переяславлю-Залесскому, сожгли его посад и разорили окрестные села, [486] после чего соединились с тверской ратью и совместными усилиями заставили кашинского князя Василия Михайловича, сторонника Москвы, признать себя вассалом Михаила Тверского. [487] Примечательно, однако, что, по свидетельству тверских летописных источников, Андрей Полоцкий и Дмитрий Друцкий на обратном пути "мимо Тверь идучи, много пакости учиниша" во владениях своего союзника. [488] Возможно, политические позиции Андрея Полоцкого в московско-тверском конфликте определились еще ранее, в 1368 г., когда он, до похода войск Ольгерда на Москву, совершил нападение на две волости – Хорвач и Родню, отчинные владения Михаила Тверского. [489] /112/

485

Грамоти XIV ст. – № 40. – С. 76.

486

Рогожский летописец. – Стб. 99.

487

Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 87.

488

Рогожский летописец. – Стб. 100; Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. – С. 431.

489

Принадлежность этих волостей к Тверскому княжеству установил В. А. Кучкин, См.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. – М., 1984. – С. 148.

К съезду в Переяславле оказались причастными правители зависимых от власти Ольгерда Смоленского и верховских княжеств – Новосильского, Тарусского и Оболенского, военные отряды которых в следующем году приняли участие в походе союзных Москве войск на Тверь. В их числе летописи называют и рать брянского князя Романа Михайловича. [490]

Таким образом, состоявшийся в конце ноября 1374 г. в Переяславле-Залесском съезд феодальной знати явился важной вехой на пути политического объединения княжеств Руси вокруг Москвы и активизации их борьбы за свержение ордынского ига и одновременно положил начало более тесному сотрудничеству феодалов восточнославянских, в том числе подвластных Литве, земель во имя достижения их общих внешнеполитических целей. В этом смысле съезд стал реальным воплощением давних стремлений населения этих земель к единству и совместному выступлению против Орды, а также отпору экспансии литовских феодалов.

490

Рогожский летописец. – Стб. 111.

По-видимому, в прямой связи с принятой в Переяславле программой антиордынских действий следует рассматривать упомянутый в ряде летописей под 1374 г. военный поход в пределы владений мамаевой Орды. Под этим годом Рогожский летописец, например, сообщает: "Того же лђта въсенинђ ходили Литва на Татарове на Темеря, и бышет[ь] межи их бои". [491] Б. Н. Флоря сопоставил это сообщение со следующей записью в "Летописце великих князей литовских" о подольском князе Юрии Кориатовиче: "а князя Юрья Волохове (т. е. бояре Молдавского княжества. – Авт.) взяли его собе воеводою и тамо его окормили (отравили. – Авт.)". [492] Его подход к освещению событий 1374 г. в Юго-Западной Руси позволяет установить существовавшую между ними причинно-следственную связь и определить их место в политической жизни стран Восточной Европы в середине 70-х гг. XIV в. Летописной записи о Юрии Кориатовиче соответствует выданная им 3 июня 1374 г. в Берладе в качестве "литовского князя" и "воеводы, господаря земли Молдавской" грамота, относительно подлинности которой, правда, высказывались определенные и до конца все еще неразвеянные сомнения. Этой грамотой Юрий Кориатович за "хрблии подвизи ис татары у села зовомое Влдичи на Днестр" жаловал наместника в Белгороде Якшу Литавора селом Зубровцы. [493] Следовательно, и в ней деятельность этого Кориатовича в Нижнем Поднестровье связывается с активизацией борьбы против ордынцев. Возможно, что именно упомянутое в грамоте сражение повлекло за собой поход войск других княжеств Юго-Западной Руси "на Темеря" осенью того же года. О направлении похода и его результатах летописи, однако, ничего не сообщают. Можно предположить, что подобно походу войск Ольгерда /113/ в 1362 г. он имел своей целью разгром какой-то из западных орд во главе с князем Темерем (Темирязем). Под 1408 г. Никоновский свод отмечает среди немногих ордынских князей, сопровождавших Едигея в его походе на Москву, "Обрягима Темирязева сына". [494] Если это совпадение имен не случайность, то в "Темере" следует видеть представителя высших слоев золотоордынской знати, пытавшихся сдержать наступление княжества Юго-Западной Руси на подвластную ей территорию в западной части Северного Причерноморья.

491

Рогожский летописец. – Стб. 106, а также: Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 21; Тати- щев В. Н. История Российская. – М.; Л., 1965. – Т. 5. – С. 127.

492

Супрасльская летопись. – С. 66; Флоря Б. Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле. – С. 153.

493

Documentele Moldoveneşti înainte de Ştefan cel Mare // Publ. M. Costâchesku // Iaşi. – 1931. – Vol. 1, N 1. – S. 1. О возможном подлоге грамоты Юрия Кориатовича см.: Параска П. Ф. Внешнеполитические условия образования Молдавского феодального государства. – С. 106.

494

Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 205.

Правители Орды и Великого княжества Литовского приложили свои усилия, чтобы расколоть и ослабить коалицию княжеств во главе с Москвой. Так, Ольгерду удалось предотвратить наметившийся распад своего государства и на какое-то время нейтрализовать в подвластных ему восточнославянских землях союзников московского великого князя. Под угрозой лишения своих владений оказался полоцкий князь Андрей Ольгердович, что, по-видимому, заставило его отказаться от активной политической деятельности на востоке до самой кончины Ольгерда. Большого дипломатического успеха добился правитель Литвы в сфере церковно-политических отношений: 2

декабря 1375 г. Киприан был поставлен в киевские митрополиты, но с правом принять на себя полномочия митрополита "всея Руси" после смерти Алексея. Поставление Киприана свершилось по настоянию Ольгерда и подвластных ему князей как вынужденная мера со стороны патриарха и с целью предотвратить окончательный раскол митрополии на Руси. [495] Оказалась нарушенной и политическая связь Подольского и Молдавского княжеств: в конце 1374 г. – начале 1375 г. был отравлен Юрий Кориатович. В свою очередь, Мамай прибегнул к испытанному средству ордынской дипломатии, предоставив ярлык на Владимирское великое княжение Михаилу Тверскому, который еще в марте 1375 г. отправил своих послов в Орду, а сам "поехал в Литву", чтобы еще раз заручиться поддержкой Ольгерда. [496]

495

Рогожский летописец. – Стб. 116; Супрасльская летопись. – С. 49; Голубинский Е. История русской церкви. – М., 1900. – Т. 2, кн. 1. – С. 214.

496

Рогожский летописец. – Стб. 109–110.

В обстановке натиска враждебных Москве сил в конце марта 1375 г. состоялся новый съезд феодальной знати коалиции уже в несколько ином составе, согласовавшей свои действия с изменившейся политической ситуацией. [497] При этом главное внимание было уделено, надо полагать, подготовке похода против Твери, от которой исходила ближайшая и непосредственная опасность.

13 июля 1375 г. Михаил Тверской получил ярлык и в тот же день разорвал отношения с Московским княжеством, развернув против него военные действия. [498] Но уже спустя полтора месяца Тверь была вынуждена капитулировать ввиду явного превосходства военно-политических сил коалиции княжеств во главе с /114/ Москвой. По этой же причине Ольгерд и Мамай, союзники тверского князя, не смогли оказать ему никакой действенной помощи. [499] Москва одержала важную политическую победу, закрепившую ее ведущую роль в процессе объединения княжеств Руси. По заключенному 1 сентября 1375 г. договору Михаил Тверской признавал себя вассалом ("молодшим братом") великого князя московского, обязывался больше никогда не претендовать на Владимирское великое княжение, а также проводить единую с коалицией политику по отношению к Орде и Великому княжеству Литовскому. [500] Правы исследователи, которые видят в этом документе генетическую связь его с программой совместных действий, принятой на общекняжеском съезде в 1374 г., особенно в части, относящейся к возможному пути развития русско-ордынских отношений, где, в частности, речь идет о прекращении выплаты ордынской дани и нанесении совместного упреждающего удара по Орде. [501]

497

Об этом см.: Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 98–99.

498

Рогожский летописец. – Стб. 110.

499

В ответ на осаду и капитуляцию Твери осенью 1375 г. войска Мамая разграбили и пожгли юго-восточные (запьянские) волости Нижегородского княжества, а затем захватили Новосиль – владение союзника Москвы Романа Новосильского. Ряд укрепленных населенных пунктов Смоленского княжества тогда же стали добычей Ольгерда. – См.: Рогожский летописец. – Стб. 109, 112–113; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 103.

500

ДДГ. – № 9. – С. 26–27.

501

См., например: Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. – С. 88–89; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 102–103. /171/

К середине 1377 г. Мамаю удалось объединить почти все ордынские улусы, находившиеся к западу от Волги, и перейти в наступление на Русь. [502] Уже летом 1377 г. его войско совершило набег на Нижегородско-Суздальское княжество. [503] В следующем году Мамай послал в набег более крупные силы во главе с ордынским князем Бегичем, но уже против московского князя. Войско Бегича встретили русские полки за Окой, на территории Рязанского княжества. 11 августа 1378 г. в битве у р. Вожи ордынцы были наголову разбиты в результате совместных действий московских и рязанских войск. [504] На поражение Бегича Мамай ответил внезапным набегом осенью 1378 г. на Рязанщину, захватил и сжег столицу княжества – Переяславль-Рязанский, разорил округу и без возмездия ушел в степь. [505]

502

/171/ Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. – С. 133; Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой. – С. 194–204.

503

Рогожский летописец. – Стб. 114–120; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 105–106.

504

Рогожский летописец. – Стб. 134–135.

505

Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 110.

Вскоре после битвы у р. Вожи Мамай начал подготовку к новому большому походу на Русь, который должен был предотвратить крушение всей системы господства Орды в Восточной Европе. Он рассчитывал восстановить ордынскую власть в полном объеме и над землями Юго-Западной Руси. Так, накануне похода Мамай "начал испытывать от старых Эллин, како Батый пленил Киев и Владимир, и всю русскую землю". [506] Готовясь к решающей схватке, правитель западноволжской Орды оформил направленный против Москвы союз с Ягайлом Ольгердовичем, ставшим в 1377 г. великим князем литовским. [507] В результате совместных военных и дипломатических усилий Мамаю и Ягайлу на протяжении 1379 – первой половины 1380 г. удалось несколько ослабить антиордынскую коалицию, оторвав от нее пограничные с Ордой Нижегородское и Рязанское княжества. [508] Нижегородский князь не осмелился послать отряды против Мамая, а Олег /115/ Рязанский в надежде спасти свою землю от нового погрома занял выжидательную позицию (некоторые летописи даже обвиняют его в измене).

506

Шамбинаго С. К. Сказание о Мамаевом побоище. – Спб., 1907. – С. 4.

507

Рогожский летописец. – Стб. 139.

508

Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды, с. 104. Зимой 1379/80 г. в Великий Новгород прибыл двоюродный брат Ягайла Юрий Наримантович, которого горожане приняли в качестве своего "служилого князя". Приезд Юрия Наримантовича означал попытку сближения Новгорода с Литвой. Но уже в марте 1380 г. большое новгородское посольство во главе с архиепископом Алексеем восстановило прежние союзные отношения Великого Новгорода с Москвой. Однако в вопросе об участии ратников из Новгорода в битве на Куликовом поле мнения исследователей разделились. Об этом см.: Кирпичников А. Н. Куликовская битва. – С. 40; Скрынни- ков P. Г. Куликовская битва: Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. – М., 1983. – С. 49.

В то же время Ягайло предпринял попытку разгромить политических приверженцев Москвы в Великом княжестве Литовском. Так, против Андрея Ольгердовича Полоцкого он послал войска, и в конце 1377 г. Андрей Ольгердович вынужден был покинуть свои владения и бежать в Псков, несмотря на то, что полочане оказали ему поддержку и отказались, принять посланного из Вильно к ним князем Скиргайла. Псковичи признали Андрея Ольгердовича своим князем, но только с санкции московского великого князя. [509] Дальнейшим действиям Ягайла в этом направлении воспрепятствовали внешнеполитические акции Московского великого княжества.

509

Псковские летописи. – М.; Л., 1941. – Вып. 1. – С. 24; М.; 1955. – Вып. 2. – С. 105–106; Wigand von Marburg. Cronica nova Prutenica. – S. 607; НПЛ. – С. 375; Флоря Б. Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле. – С. 158–159; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. – С. 107.