Земные наши заботы
Шрифт:
счастлив: его дети связали жизнь свою с землей. Но не во всех же семьях отец
— механизатор, который исподволь научит всему, даст посидеть рядом с собой в
кабине трактора, порулить, а то и поработать, пока начальство не видит.
Официально подросткам работать на машинах нельзя, даже стажерами, под
руководством опытных наставников.
— Создается нелепое положение, — вслух размышлял по этому поводу Василий
Макарович. — До 18 лет человеку не доверяем
в армию, и мы вручаем ему сложнейшую ракетную технику. До 18 лет человеку
вольно, а скорее невольно внушаем неверие в свои силы, способности, и это
внушение укореняется во всем его существе. В нем зарождается сомнение;
кажется ему, что сам он ничего не может создать собственными руками.
Василий Макарович говорил, а я думал вот о какой закономерности.
Чердинцев-старший начал свой самостоятельный трудовой путь еще подростком.
Его сыновья, вовсе не ради хлеба насущного, сели на комбайн, по левую от
отца руку, тоже в 12—13 лет. И приходилось им просыпаться с петухами.
— Будить-то было жалко в рань такую, — вспоминает сейчас Аграфена
Ивановна Чердинцева. — Дите же еще. А бывало, только на плечо руку положишь
— уже на ногах. Сядет с отцом в мотоцикл — так бы и выхватила: не по грибы
же едут. А попробуй не разбуди или слово скажи, чтобы не ехал, отдохнул —
где там, будто на комбайн тот медом его приманили.
Василий Макарович убежден: трудовое наставничество должно начинаться в
семье. И не сразу с работы на тракторе или комбайне, а задолго до этого.
Как-то в разговоре он выразился так:
— У наших детей — что у мальчишек, что у девчонок, — не оставалось
времени для праздного шатания. По дому помогали, вязали, шили, ремонтировали
что-нибудь, в саду копались, рисовали, стирали, читали. — Помолчал, подумал,
добавил: — И вроде бы не заставляли, но и не говорили: пусть побегает, еще
успеет наработаться. Вот они и не боялись труда, и ценили каждую свободную
минуту.
Говорят: счастлив тот, кто построил дом, вырастил сад, воспитал детей.
Василий Макарович дом построил, сад вырастил, детей воспитал. Пятерых
воспитал. Но он уточнил с шутливой улыбкой:
— Трех на путь наставляла жена моя Аграфена Ивановна, потому что с
дочками ей сподручней заниматься, а уж с двумя хлопцами я «воевал».
Василий Макарович куда-то по делам отлучился, я спросил Аграфену
Ивановну:
— Где ж ребята ваши, что-то не видно никого в доме? — Спросил, а сам
подумал: разъехались, наверно, кто куда.
— Сейчас скажу, — охотно откликнулась она. — Значит, так, первая
Лена, она закончила сельскохозяйственный институт... — Посмотрела на меня и
уточнила: — На экономфаке училась, сейчас главным экономистом работает в
колхозе. Нет, не в нашем, в другом районе. — И взгрустнула: далековато все
же. — Ну, Гришу знаете, должно быть. Он тут, как пришел из армии, так с
отцом все соревнуется, да пока никак, не поддается наш отец. Этот заочник
агрофака. И живет тут же, неподалеку, своим домом, своей семьей.
Мать остается матерью. Что из того, что сын ее бывал и членом
Центрального Комитета комсомола, что он кавалер ордена Трудового Красного
Знамени и многие величают его по имени-отчеству. Для нее он просто Гриша.
— Другая дочка, Таня, тоже сельскохозяйственный институт окончила, в
плановом отделе работает. Здесь, в Сакмаре. А двое еще учатся. Нет, не в
школе, веселей бы было, когда в школе. В сельхозинституте оба. Саша, сын,
Александр значит, на третьем курсе, на агронома учится. А Маша на первом.
Эта, как и сестры, экономистом будет... Кажется, все. Пятерых я назвала?
Все, значит, весь пятерик.
Мне захотелось успокоить Аграфену Ивановну: мол, приедут скоро на
каникулы, веселее будет.
— Да уж, как же! — проговорила она с улыбкой. — Может, Маша и посидит
дома немного. А про Александра и говорить нечего. Как приедет, так в поле,
комбайнерить. Теперь-то он самостоятельно работает, а до этого у отца за
штурвального сколько лет был! С тринадцати, кажется, на годок позже Гриши.
Не брали все. Гриша, точно помню, в одиннадцать все лето с отцом в поле
пробыл, но больше приглядывался да подсоблял кой в чем. А уж в уборочное
звено отец взял его на следующее лето, когда двенадцать исполнилось. В тот
год они скосили и обмолотили больше тысячи гектаров, обогнав Шелкоусова
Ивана Никитича. Вместе с отцом и на целину помогать ездил тем летом. С той
поры и газетка хранится, в ней Гришина карточка.
Да, я видел ту газету от 1 сентября 1963 года, видел в ней и фотографию
ученика 7-го класса Гриши Чердинцева. И подумал: сколько бы раз потом ни
писал он свою автобиографию, будет вспоминать и это победное лето, и первую
пробу своих сил, и первый свой экзамен на хлебороба...
Пройдет несколько лет. Григорий окончит школу, вместе с аттестатом
получит удостоверение тракториста и комбайнера, станет колхозным
механизатором. Не помощником, не штурвальным поднимется на комбайн в страду