Зеркало королевы Мирабель

Иорданская Дарья Алексеевна

Коридоры были слабо освещены столь же странно и неприятно пахнущими факелами. И вообще, тревожно было в древнем, полуразрушенном замке. Все, буквально все вопило о дурном. Каждый шорох, каждая тень предсказывала опасность. Не сразу Джинджер сообразила, что в этом виновато искусное колдовство, признанное напугать и сбить с толку непрошеных гостей. Это было ловко, это было изобретательно, это было остроумно. И это разозлило Джинджер. Попасться на уловку! Перетрусить! Смалодушничать! Впрочем, следовало признать, положение ее было незавидно. Кольцо Артемизии пропало. Собственное лежало в кошеле, только вот где он сам? За каждым поворотом подстерегала зловещая,

обладающая невиданным могуществом ведьма.

Джинджер приказала себе думать головой. Надеяться на помощь благородного рыцаря было глупо. Бенжамин если за кем и пойдет, то за крысой-Беатрисой. У имперца (человека вне сомнения благородного) есть своя прекрасная Демозель. А Адмар… Джинджер вздохнула сокрушенно и не стала даже рассматривать кандидатуру Филиппа. Действовать следует самостоятельно.

Благоразумнее всего было, конечно, уходить. Так поступила бы любая ведьма. Правда, скорее всего (и на это намекала паутина, затянувшая скобу для факела), та же ведьма не ушла бы от замка и на пол-рига: сгинула в трясине. Нужен был хороший конь, верные ориентиры и теплая одежда, чтобы идти через болота. И, Джинджер и сама в это верила с трудом, ей требовалась компания. В одиночестве в этом топком краю она рисковала сойти с ума.

Джинджер взяла себя в руки и огляделась. Идти по коридору — чистое самоубийство. Искать тайные проходы можно до бесконечности. Превратиться в муху? Ах, как заманчиво! Жаль, что невозможно. Джинджер без особой надежды посмотрела наверх.

Свод коридора, сложенный из серого камня, терялся в темноте. На высоте в полтора человеческих роста по стенам шел карниз, и пересекали коридор мощные дубовые балки. Во времена расцвета замка к каждой подвешивалась лампа, благодаря чему весь коридор оказывался ярко освещенным. Сейчас на этих крюках можно было, разве что, повеситься. Джинджер фыркнула, растерла ладони и уцепилась за пустую скобу для факела.

Лазала она на удивление неплохо. Случалось ей забираться в дома честных обывателей, но, скорее всего, лучшей тренировкой тут была кража яблок в детстве. Вскарабкавшись на балку, Джинджер оседлала ее и осторожно посмотрела вниз. До земли, что и не говори, далековато. Балки скользкие. Карниз щербатый. Держаться не за что. Словом, это было самое опасное и безумное предприятие, в которое Джинджер когда-нибудь влезала. Не считая, конечно, путешествия с Адмаром через всю страну невесть куда и невесть зачем.

Мысль о музыканте странным образом взбодрила ее. Джинджер медленно поднялась и пошла вперед, тщательно выбирая место, куда можно поставить ногу, и выискивая малейшую щербинку, за которую можно уцепиться пальцами. Вскоре она добралась до следующей балки и распласталась на ней совсем обессиленная. Путешествие обещало быть долгим.

Джинджер не могла сказать, как долго она перебиралась от балки к балке. Кажется, это продолжалось уже целую вечность. Она шла, цепляясь за стену, потом падала на балку и отдыхала, приводя в порядок сбившееся дыхание. Пальцы болели и слабели с каждой секундой; ноги дрожали; перед глазами был туман. В любой момент, потеряв равновесие, утратив ненадежную опору ведьма могла сорваться вниз и раскроить себе череп о каменный пол. Жуткая, неотвязная мысль.

Запахи стали острее, откуда-то повеяло теплом, послышался голос. Собравшись с духом, Джинджер преодолела последний отрезок пути и легла на балку, обхватив ее руками и ногами. Внизу было небольшое помещение, освещенное достаточно ярко. В прежние времена оно было частью коридора, а точнее — перекрестком. Впереди был тупик,

обрушившийся свод перекрыл путь; правый коридор был замурован старыми, замшелыми кирпичами. Левый уходил вниз, в темноту. Как предположила Джинджер — к казематам. В итоге внизу образовалась небольшая комната. Кусок правого коридора служил альковом: стену закрывал подгнивший ковер, и на пол брошены были тюфяк и одеяла. В центре «комнаты» из обломков камня был сложен очаг, над которым булькал котел, наполненный чем-то белым. Еще в комнате был стол, заваленный пучками трав, и старое резное кресло, украшенное гербами. Обитателей Джинджер разглядела не сразу: помешали усталость и уходящий в потолок дым, застилающий глаза.

Беатриса лежала на постели. Ведьме не видно было — дышит ли она. Имперка недвижно стояла возле завала, и в своем черном платье сливалась с тенями. Мгновенье спустя из бокового коридора появилась и хозяйка «дома».

Она была очень и очень стара. Тут лучше подошло бы слово «древность». Согнутая годами, старуха между тем излучала силу. Странно, что Джинджер не почувствовала этого в камере. Она присмотрелась к старой ведьме внимательнее. В лохмотьях угадывался старомодный наряд, который перестали носить не менее трехсот лет назад. Спутанные седые волосы скрывали лицо. Двигалась старуха проворно, но словно бы рывками. Подойдя к креслу, она села и вытянула руку. Пальцы сложились в странную фигуру: старуха будто управляла нитяной куклой. Фрида, повинуясь этому жесту, приблизилась к столу.

— Нашинкуй корень солодки, — велела старуха. У нее был странный выговор, чужеземный, или же архаичный, — Всыпь в молоко и размешай.

Фрида принялась покорно резать коренья. Джинджер поежилась. Впервые она видела, что бы кому-то удавалось управлять другим человеком. Что это было за колдовство? Джинджер и представить не могла. И что теперь делать, она тоже не знала.

— Теперь растолки в ступе фенхель, — велела ведьма.

Джинджер осторожно подползла к стене, высматривая место, где можно слезть. Сказать по правде, забираться наверх ей всегда удавалось куда лучше, чем спускаться потом на землю. Пожалуй, в альков можно было слезть достаточно тихо, используя щели в кирпичной стене для опоры. А тюфяк и ковер поглотили бы звуки.

— Спускайся, маленькая, — распорядилась ведьма.

Джинджер не удержалась на стене и рухнула с высоты примерно в рус. Подвернула ногу. Едва не зашибла Беатрису. Впрочем, леди Шеллоу была привычно без сознания.

— Подойди, — распорядилась ведьма. — Я сейчас слишком слаба, чтобы управлять вами обеими. Но ты ведь не хочешь, чтобы твоя подруга пострадала? Вас пристали Старейшины? Никак не могут успокоиться и оставить меня? Ну, какой от меня вред? Помоги своей подруге, Дышащая. Разотри в ступке жженый сахар. Он в синей банке.

Джинджер посмотрела на старуху. Затем на Фриду. Имперка прикрыла глаза, лицо ее застыло. Колдовство, окутывающее стройную черную фигуру, можно было, казалось, пощупать руками. Джинджер впервые с таким сталкивалась. Длинные щупальца чар тянулись к ней, прикасались, щекотали, словно бы пробовали на зуб. Фрида высыпала коренья и фенхель в котел и принялась старательно мешать. Пользуясь тем, что старая ведьма занята, Джинджер бегло оглядела стол. Здесь было много минералов, которые не использовались при колдовстве уже много столетий, слишком уж были капризны. И веревки с завязанными на них хитрыми узлами тоже выглядели древними. Мысль, что старуха может быть настолько старой, будоражила и пугала. Никто не может быть настолько старым.