Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Чтооо?!?! — Олива даже отпрянула к стене, — Как ты… Как ты смеешь мне это говорить?! Ты… мне… чтобы я… там… кто-то… Как ты смеешь!!!!!
Салтыков молчал. И у Оливы слова застряли в горле. Она сползла вниз по стене, скорчилась на полу, закрыв лицо руками.
— Надо подождать… — наконец, выдавил из себя он.
— Сколько? Месяц? Полгода? Год?
— Не знаю, мелкий…
— Это исключено!!!
Молчание.
— Ты отказываешь мне?
— Да, мелкий.
— Ты хочешь
— Да, мелкий.
— Ты хочешь сказать, чтобы я собирала свои вещи и уезжала обратно в Москву?
— Да.
— Это твоё окончательное решение?
— Да.
— Ну что ж… — медленно произнесла Олива, вставая с пола около двери, — Я это предвидела… Интуиция меня редко когда подводит…
Он молчал.
— Значит, так…
Лампа на потолке мигала еле заметно.
— Ты сказал мне, чтобы я сама всё решила, ну я и решила… Значит, ты решительно отказываешь мне?
— Я тебе уже всё сказал.
— Хорошо, — ответила Олива, — В таком случае, мы ставим точку на наших отношениях. Если тебе важнее твоя карьера, твоё благополучие… ради Бога… я думала, ты меня любишь, и хочешь быть со мной… но ты не захотел… в таком случае, мы расстаёмся с тобой… навсегда.
Он молчал.
— Сейчас я пойду ночевать к Ане, — твёрдым голосом сказала Олива, — А завтра мы с ней уедем в Москву. И больше ты меня никогда не увидишь.
Салтыков молча отвернулся к окну. Олива остановилась в дверях и добавила:
— Извини, что я встретилась на твоём жизненном пути. Нам не надо было сходиться. Извини, что понадеялась на тебя, поверила твоим обещаниям… А теперь прощай навсегда.
Олива вошла в комнату Ани. Она лежала в кровати, но не спала.
— Ну вот что, — сказала ей Олива, садясь на краешек постели, — Как говорится, финит а ля комедия. Завтра утром мы с тобой собираем чемоданы и… уезжаем в Москву.
— Как? Так вот, вдруг?
— Да. Он мне отказал.
— Хорошие дела, — пробормотала Аня, — У вас что ни день, то приключения. С вами, ребят, чокнуться можно!
— Как бы там ни было, — сказала Олива, — Завтра утром мы едем на вокзал. Больше я ни минуты здесь не могу оставаться.
Она бросилась ничком на кровать и зарыдала. Только сейчас до неё в полной мере дошёл весь смысл только что прошедшего разговора. Сказать, что ей было больно — значит, ничего не сказать. Рухнула вся её жизнь, её обманули, просто провели как глупую маленькую девочку.
Мысли путались в её голове. Как дальше жить? Это было невозможно.
«Что делать? Да ничего не делать… — с отчаянием думала Олива, — Щас приеду в Москву, а потом… Что потом? Зачем я еду в Москву? Не знаю… С каким лицом я приеду туда теперь… Что я скажу
На подушке лежал бархатный футляр от золотой цепочки с кулоном — подарок Салтыкова на Новый год. Олива лихорадочно принялась рвать цепочку с шеи — сняла кой-как, бросила в футляр. «Верну… Мне ничего от него не надо…»
Скрипнула дверь — Салтыков вошёл и молча лёг в кровать рядом с Оливой. Меньше всего она хотела сейчас видеть его здесь.
— Уходи, — сказала она ему. Он не послушал.
«Зачем, зачем он пришёл сюда?! — думала Олива, — Я же сказала ему — уходи, мы расстались, я не хочу тебя видеть. Он не уходит, не слушает меня. Это значит, что мои слова для него ровно ничего не значат…»
От обиды и бессильной злобы она заревела. Аня попросила Салтыкова покинуть комнату. Её он послушался.
С горем пополам девушки, наконец, уснули. Но среди ночи Олива проснулась оттого, что Аня судорожно трясла её за плечи.
— Мне приснился кошмар… — горячечно шептала Аня, — Билет на поезд… И там цифры, на табло написано: «28.10. Время смерти»…
Оливу аж в жар кинуло. Аня заразила её своим страхом.
— Мы не должны уезжать сейчас! — воскликнула Аня, — Мне страшно! Страшно! Если мы уедем, мы можем никогда не вернуться назад…
— Ах, мне уже всё равно, — безразлично сказала Олива, — Если смерть, то так даже и лучше будет…
— Я не хочу умирать!!! — истошно завопила Аня.
Во дворе пронзительно завыла собака.
— Я схожу в туалет, — Олива выбралась из-под одеяла.
В тёмном коридоре она стремалась каждого шороха, ей всё время мерещилось, что за спиной у неё кто-то есть. Кое-как справив малую нужду, Олива вернулась в спальню и… застыла в немом оцепенении.
Рядом с Аней в постели лежал Салтыков.
Минут пять Олива не могла выговорить ни слова и стояла как парализованная. Затем видение исчезло. Постель была пуста.
— Что с тобой?! — испугалась Аня.
— Только что… здесь лежал…
— Андрей?!
— Да…
Девушки легли в постель, плотно прижавшись друг к другу. Олива зажмурилась и зарылась головой в подушку. Осознала, что у неё уже реально едет крыша…
А во дворе по-прежнему выла собака.
Гл. 34. Пинком под зад
Проснувшись утром, первые две секунды Оливе казалось, что это обычное утро, и ничего особенного вчера не произошло, просто она легла вечером спать, а утром проснулась. Но по прошествии этих двух секунд страшная реальность ледяной волной накрыла её с головой. Олива резко встала и принялась паковать вещи.