Жара в Архангельске-2
Шрифт:
Это был удачный манёвр. Олива послала друзей обследовать здание высотки, из чего выяснилось, что кроме главного выхода, никаких чёрных ходов здание не имеет, следовательно, Салтыкову никаким другим путём оттуда не выбраться. Оставалось только ждать, пока он сам не капитулирует.
— Итак, господа, — сказала Олива, когда Никки и Ярпен, обойдя кругом высотку, явились на пункт назначения внутри здания, где она дожидалась их, прячась под лестничным маршем, — Теперь наша задача заключается в следующем: поймать его на выходе. А так как выйти отсюда он может только через
— А если помешает охрана? — усомнился Ярпен.
— Об этом я тоже подумала, — сказала Олива, — Ты должен стоять не на виду у охраны, а в проёме между входными дверьми. Помните одно: нас никто не должен видеть, и мы ни в коем случае не должны себя обнаружить и тем более навлечь на себя подозрения. Ну, пора! — объявила она, посмотрев на время, — Занимайте свои позиции. Скрытно, товарищи, скрытно! Теперь, покуда что, всё скрытно делать будем…
В половине шестого сотрудники проектных организаций, закончившие свой рабочий день, валом повалили на выход. Олива и её друзья заняли каждый свою позицию, но Салтыкова среди прочих не оказалось. Дождавшись, пока схлынула основная масса людей, и в вестибюле высотки стало почти пусто, Олива вышла из своего прикрытия и подошла к Никки.
— Ну что?
— Всё то же, — отвечала Никки, — Салт из высотки не выходил.
— Может, его нет сегодня на работе? — усомнилась Олива, — Или он проскочил так, что мы не заметили?
— Не думаю, — сказал Ярпен, — Он стопудово здесь.
— Тогда почему он не выходит?
— Наверное, затаился у себя в кабинете и ждёт, пока ты сама не уйдёшь, — предположила Никки.
— А как он поймёт, ушла я или нет? — сказала Олива, — Разве что Бивиса поставил где-нибудь караулить, чтобы он подал сигнал, тут я, или уже нет…
— Не, Бивиса-то вряд ли, — ответил Ярпен, — Я сам видел, как он сел в машину и уехал.
— Ну тогда нам остаётся ждать до тех пор, пока ему самому не надоест прятаться, — заявила Олива, — Не может же он там заночевать!
— Значит, ждём, — сказал Ярпен.
— Кузька написал, что его рабочий день закончился, и он щас должен выходить, — объявила Никки.
— Кузька знает, что мы тут? А не мог он же Салтыкову и доложить? — спросила Олива.
— Нет, не думаю… Кузька не такой.
— Ну тогда ладно.
Звонок Никкиного мобильника прервал их разговор. Это звонил Салтыков.
— Оль, он просит, чтобы ты поднялась к нему наверх, — сказала Никки, — Не делай этого. Это тактический манёвр: пока ты будешь подниматься, он тем временем успеет улизнуть. Лучше попроси его самого спуститься к тебе.
— Ок, так и сделаю, — сказала Олива, беря из её рук трубку.
— Алло, мелкий, — глухо произнёс голос Салтыкова, по
— Нет уж, лучше ты спускайся вниз, — сказала она тоном, не допускавшим возражений.
— Мелкий, у меня много работы, я спущусь, но ненадолго.
— Спускайся, — только и ответила Олива.
— Ну что? — полюбопытствовала Никки, как только Олива закончила разговор.
— Щас спустится, — отвечала та, нервно приглаживая свои непослушные курчавые волосы, — Нервничает. Должно, пересрал с испугу. А ты молодец, быстро смикитила! Я бы сама точно не допетрила и как дура попёрлась бы наверх, а он бы тем временем в два счёта смылся бы оттуда через чёрную лестницу…
— Не смылся бы, — жёстко отрубил Ярпен, — Попробовал бы он у меня тут смыться! Я бы из него всю душу вытряс…
Олива благодарно взглянула на своих друзей. «Как хорошо, что они есть у меня… — подумала она, — Кто знает, что бы было сейчас со мной, если бы не они…»
Между тем, Салтыков появился в фойе высотки. Увидев Оливу, он нехотя подошёл к ней. По тому, как он прятал глаза и нервно теребил в пальцах пачку сигарет, было видно, что он жутко пересрал.
— Давай поднимемся наверх, мелкий, — сказал он.
— Нет. Мы будем разговаривать тут, возле высотки.
— Но, мелкий, тут люди ходят…
— Люди?! — Олива вскинула на него глаза, — Ты людей испугался? Или, может, ты боишься, что они увидят тебя рядом со мной?
— Нет, мелкий, ты не права… — пробормотал он себе под нос, нервно крутя в пальцах сигарету.
— Тогда почему ты нервничаешь? Почему не смотришь мне в глаза? Отвечай! — потребовала она.
— Олива, я уже давно всё сказал тебе…
— Олива?! — она аж задохнулась от негодования, — И что же, интересно, ты мне сказал? Пока я ничего вразумительного от тебя не услышала.
Салтыков молчал, нервно теребя свой рукав.
— Зачем ты мне звонил и говорил что любишь? Зачем писал мне смски? Зачем???
— Я помириться с тобой хотел…
— Для чего?
— Чтобы ты на меня не злилась…
— Только для этого?
— Нет, не только…
— А для чего ещё?
— Ну… чтобы мы с тобой остались друзьями…
— Друзьями?!
Бац! — Олива не выдержала и залепила ему пощёчину. Салтыков схватился за побагровевшую от удара щёку и выругался матом. Олива же схватила сумку и выбежала на улицу. Он попёрся за ней.
— Куда ты идёшь? Вон твои друзья, с другой стороны, — сказал Салтыков.
— Не твоё дело, — огрызнулась Олива, однако остановилась.
Он молча закурил.
— Когда ты наконец перестанешь мне врать? Скажи мне, наконец, правду! О чём ты сейчас думаешь, скажи! — потребовала она.
— Я думаю о том, что хуёвая ситуация получилась, — сказал Салтыков, — И что зря я тогда в Питере с тобой связался… Права ты была тогда!
— А мне от своей правоты не легче! Ты же мне тогда все мозги запутал! Что же теперь ты мне скажешь? Останемся друзьями? Я тебе говорила, что если у нас будут отношения, то конец нашей дружбе!