Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Ты не жалеешь о том, что произошло?
— Нет, нисколько…
Тассадар лежал с открытыми глазами и смотрел неподвижно в одну точку. Олива гладила его пальцами по лицу, засматривала ему в глаза, улыбалась. Его же лицо было печально.
— Почему я должна жалеть? Напротив, это было прекрасно… Об этом я могла только мечтать, всё это как в волшебной сказке…
— Ты только помни, что это сказка, ладно? — Тассадар серьёзно посмотрел ей в глаза.
Улыбка медленно сползла с лица Оливы.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Я стараюсь не сделать тебе
— Не говори ерунды, — Олива обняла и принялась жадно целовать своего парня.
— Просто пойми, я не хочу плохо поступать с тобой…
— Чушь, я этого хотела не меньше, чем ты.
В прихожей раздался звонок — пришла с подругами Диана, Кузькина старшая сестра. По всей видимости, они заняли гостиную для святочных гаданий, поэтому оставшимся там ребятам пришлось переместиться в спальню.
— Пора вас раскулачивать за превышение власти над территорией, — шутливо заметил Кузька, прыгая в постель вместе с Никки, — А ну, двигайтесь!
— Ярпен, ложись промеж нас в середину…
Однако постель была рассчитана только на четверых человек, поэтому Ярпену на ней не хватило места. Он пробовал лечь в ногах у ребят, но его тут же отфутболили на пол.
— Ярпен! — окликнул его Тассадар, — Поставь-ка нам песню «Вертолёт».
Ярпен нашёл на компе эту песню, поставил. Никки и Кузька, казалось, забыли обо всём, что происходит вокруг них и только молча целовались друг с другом; Тассадар же, будто боясь глядя на них переступить какую-то новую грань, завёл с Оливой разговор о подводных лодках. Она хотела было на середине рассказа поцеловать его в губы, но Тассадар отстранился.
— Ты знаешь, при каких обстоятельствах затонула на Дальнем Востоке подводная лодка «Нерпа»? — серьёзно спросил он.
— Нет, — отвечала Олива. Откуда ж ей было это знать!
— Так слушай, — воодушевился Тассадар, — Там, при проведении ходовых испытаний несанкционированно сработала лодочная объёмно-химическая система пожаротушения…
Олива слушала его, но не понимала и половины из того, что он говорил. Она знала, что подводные лодки — излюбленная тема Тассадара. Этот красивый синеглазый парень, можно сказать, был повёрнут на подводных лодках. Он родился в портовом городе, с малых лет обретался на берегу Белого моря; и отец, и дед его строили подводные лодки, спускали их на воду. Тассадар и сам незадолго до кризиса строил эти подводные лодки, и Олива знала, что он мог говорить о них не то что часами — сутками.
— Я знаю всё о подводных лодках, — говаривал он, — Я знаю о подводных лодках даже больше, чем положено знать каждому…
И Олива, зная, какое удовольствие ему это доставляет, как могла, поддерживала с ним эти разговоры. Опыт показал ей, что любого парня хлебом не корми — дай только поговорить о науке и технике, спорте и политике, или ещё о чём-нибудь, что его интересует. С девушками-то куда как проще: у всех на языке любовь-морковь, да подружки, да мальчики. Парни же, все до единого, из Оливиного окружения, перетирали каждый о своём: Вовка — о машинах да мотоциклах, Даниил — о магии да эзотерике, Денис — о футболе, Кузька — о политике,
Олива завистливо вздохнула, глядя на целующихся Кузьку и Никки — этим не нужны никакие подводные лодки, никакая политика, никакие выборы депутатов, им нет дела даже до экономического кризиса, о котором только и твердили по всей стране. Вот Никки — не грузится же никакой политикой, никакими партиями едросов и тому подобное — Кузька-то её, чай, и без политики любит…
«Счастливые Кузька с Никки! Вот любят-то друг друга, — думала Олива, — А у нас с Тассом непойми чё, любовь-не любовь, так…»
Между тем, песня про вертолёт закончилась, началась другая. Тассадар досадливо заворочался в постели.
— Ярпен! — окликнул он.
— Чего?
— Давай опять «Вертолёт»…
Ярпен снова завёл «Вертолёт». Олива усмехнулась и положила голову Тассадару на грудь.
Никки и Кузька, не обращая ни на что внимания, продолжали целоваться. Тассадар же, сев на своего «коня», продолжал:
— Так вот, взрыв внутри отсека подводной лодки привёл к разгерметизации прочного корпуса и быстрому заполнению отсека…
Песня «Вертолёт» закончилась.
— Ярпен!
— Чего?
— Как это чего? «Вертолёт»!
— Опять «Вертолёт»? — фыркнула Олива, едва сдерживая смех.
— А что? Очень хорошая песня, — Тассадар поджал губы с видом обиженного ребёнка.
— Конечно, это очень хорошая песня, — Олива уже давилась от распиравшего её смеха.
— И ничего смешного…
Ярпен в третий раз завёл песню «Вертолёт». Тассадар лежал и наслаждался.
— Вертолёт, вертолёт, вертолёт… — тихо подпевал он.
Кузька и Никки молча целовались.
Гл. 49. Жадный таксист
— Тасс, пойдём-ка, покурим-ка…
Кузька с Тассадаром вылезли из постели и ушли на лестничную площадку. Никки и Олива остались в постели одни.
— Ну, что? — нарушила молчание Олива, — Вижу, у вас с Кузькой полный альянс…
— Дааа, — отвечала Никки, — Я его обожаю…
— А у нас с Тассом всё не так хорошо, как хотелось бы, — вздохнула Олива, — Хоть ты и неправа была по поводу того, что он со мной из жалости. Он сказал мне, что любит меня…
— Ну не знааю, — протянула Никки, — Странно это всё…
— Отчего же странно? — вскипела Олива, — Ты до сих пор не веришь в то, что Тассадар мог в меня влюбиться? Что ж я, по-твоему, такая уродина и неудачница, что в меня и влюбиться невозможно?
— Вовсе я так не думаю, — сказала Никки, — Просто зная Пашу… Он же идеалист… И потом, он не забыл эту свою Оксану…
— Но я-то забыла Салтыкова ради него!
— Ты это ты. Ты — как котёнок, в который раз повелась на ласку, поверив, что это настоящее… А для Паши всё гораздо сложнее…