Железная команда
Шрифт:
…А почему такая тишина? Ага, разгадал: в этой атмосфере распространяются только ультразвуки, которые не воспринимает человеческое ухо. В таком случае надо быть еще осторожнее: таинственное страшилище может подкрасться неслышно…
Но что это? Плеснула вода? Взаправду!
Никита привстал, обшаривая глазами прибрежный тальник.
Из-под обрыва выползло зеленое существо с коричневыми конечностями. Вместо головы оно имело какой-то бесформенный выступ. Двигалось медленно, крадучись и в самом деле не походило ни на одно известное Никите животное.
Зеленое
Тотчас из кустов выскочило что-то большое, черное, уши — торчком, хвост — бубликом. Но это уже была обыкновенная собака.
Странное существо поднялось с земли, сбросило с себя зеленую накидку. И Никита, наконец, разглядел его…
Девчонка! Свистулька! Багирой назвалась, полдня водила за нос!
— Вот я тебя сейчас вздую! — бормотал Никита в сладостном ожесточении.
Предвкушая, с каким удовольствием отхлещет эту пигалицу по голым коленкам, он рвал крапиву и не замечал ожогов на собственных руках.
Помешала собака. Свирепо оскалив клыки, она загородила дорогу. Никита замахнулся на нее ружьем. Вместо того чтобы отскочить, как сделал бы нормальный пес на ее месте, собака вдруг кинулась Никите на грудь. От неожиданности он выронил ружье и пучок крапивы.
Однако растерялся он лишь на какое-то мгновенье. В следующую секунду руки его вцепились в косматое горло.
— Назад, Багира! — крикнула девочка.
Никита был уверен, что она спасла ему жизнь, — так близко от его лица сверкнули белые клыки.
Собака, рыча, отскочила. Подбежавшая девочка испуганно оглядела Никиту.
— Не укусила? Потому бросилась, что ты замахнулся на нее…
— Так это она — Багира? — не сразу собрался с мыслями Никита, передергивая плечами. — Здоровенная!
— А ты смелый! С Багирой никто так не схватывался.
Девочке было лет двенадцать. Маленький, искусанный комарами лоб, красные щеки, розовые ленты в черных косичках. И большущие глаза — ясные, как будто распахнутые настежь. Если на Марсе есть девчонки-марсианки, то у них глаза, должно быть, такие же!
И звали ее особенно: Калерия, или еще лучше — Калинка.
— Ой, какой же ты рыжий! — простодушно сказала девочка. — Как Шер-Хан из «Маугли». Читал? — И улыбнулась.
Первый раз в жизни прозвище «рыжий» не обидело Никиту.
— Читал… Откуда взялась тут?
— Это ты взялся, а я здесь живу. Недалеко, на лесном кордоне. Зачем вернулся?
— Подсмотреть, кто нам грозил, кто такая Багира.
— Ну, подсмотрел? — В голубых глазах девочки вдруг плеснулась зеленца. — Ты и в лесу подсматривал за мной и на елке сидел караулил… Эх, охотники! Мы зверей бережем, а вы истреблять приходите.
— Зверей? Что их беречь, они же дикие.
— Сам ты дикий! Не беречь — вся живность в лесу переведется… Да разве вы, приезжие, поймете! Вам бы только убивать.
Никита объяснил, что пришли они сюда вовсе не охотиться, а лесок искать. Охотиться их вынудило несчастье.
Когда он рассказал, как приблудный бычок убежал с их сумками,
— Так и вы в лесу Чертика искали?
— Какого Чертика?
— Черного, с рожками. Ой, тошно мне! Это же наш бычок. А я гляжу: чтой-то вы его привязали… А зачем вам песок?
— Как зачем? Без песка же ни школу не построить, ни печки сложить. Даже простого кирпича без песка не сделать! Это же очень ценное полезное ископаемое!
Лесная сень
Притомилось-таки, наконец, трудолюбивое степное солнце, улеглось за дальней золоченой гривой в хлеба. Тотчас из речной долины вместе с сизым призрачным туманом выползли фиолетовые сумерки.
Росным холодком потянуло.
Вечер тихий, как дыханье травы.
Сладко свалиться после беспокойного трудного дня на валок теплого сыроватого сена, вытянуть занемевшие от беготни ноги. Усталое тело ноет в истоме, сил не хватает рукой шевельнуть, а все равно хорошо.
Луны нет, но светло до полуночи. Вот искрой промелькнул над лесом метеор. Или новый спутник промчался? А может, межпланетный корабль повели наши космонавты к Марсу? Без него. Без Никиты.
Ничего, планет много, есть что открывать: когда-нибудь полетишь и ты, если тебе так хочется. Прежде надо на земле с делами управиться, технику освоить.
Небо в редких звездах. В звездах и лиловая степь; как усталое тело, тихонько гудит она — это машины идут, мигая фарами. Шоферы, как и летчики, мчатся вперед и вперед. Им хватает работы, сутками из кабин не вылезают. А чудно тоже лететь по гладкой степной дороге, прожигая огнями темноту!
Небо покоряется смелым. Земля покоряется сильным.
Ты в самой середине огромного неосвоенного мира, все в нем доступно тебе, трудишься — значит, добьешься.
…А утро было еще чудесней. Это понял Никита, едва открыл глаза.
Разбудил его на заре трубный журавлиный крик. Привстал Никита на кучке сена, огляделся, да и забыл, что хотел с Митькой пораньше, до прихода Калинки, сбегать на рыбалку.
Ну, не дурень ли он был прежде: спал допоздна, не встречал летних рассветов, восхода солнца. Откуда же было заметить, как хороша степь!
Солнце еще не поднималось, и родниковой чистоты свет лился с длинного сиреневого облака, увитого розовыми, как у Калинки, лентами. Белоствольные березы на косогоре тоже излучали розоватый перламутровый свет. Птичьи голоса и те казались светлыми.
Степь просыпалась с песней и солнцем.
…Днем опять была тропическая жара, хоть из речки не вылезай. Но что-то осталось в душе Никиты от утренней свежести и не проходило. Еще со вчерашнего вечера счастье словно улыбнулось ему большущими Калинкиными глазами — во всем была удача. Он больше всех ребят натаскал чебаков. На его жерлицу взялась громадная щука. Правда, у самого берега она сорвалась. Да в этом ли дело! Просто бывают такие дни, когда как будто и не произошло ничего особенного, а тебе веселее, чем на самом веселом празднике.