Железнодорожница
Шрифт:
У меня промелькнула шальная мысль. А что, если врезать ему сковородкой по затылку, да и прекратить мучения этой семьи? Как говорится, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. А сковородку выбросить. Пусть докажут потом, что его дома ударили. Весь двор видел, как он выпал из машины, как его вели, а он едва переставлял ноги. Значит, он мог падать и до того, как залез в машину.
«Нет-нет», — отогнала я от себя страшные мысли. Во-первых, мне совершенно не хочется брать такой грех на душу. А во-вторых, у меня на Вадима такие планы! Ордер на квартиру
— Папочка любит сырые яйца, когда напивается, — пискнул сзади Риткин голосок.
Да, не слышали они еще о сальмонеллезе, раз сырые яйца жрут. А вообще, сырые яйца полезны для печени. Интересно, Вадим знает об этом и специально их поглощает? Или это у него на подсознательном уровне?
— А кто убирать будет все это свинство? — не удержалась я.
— Я уберу, — поспешно заверила Ритка, — сейчас папа наестся, уйдет спать, и я уберу.
Утро опять началось с Гимна по радио. Я сразу же подскочила и пошла умываться. Надо перехватить Вадима, а то как бы он не убежал на работу.
И точно, только я успела выйти из ванной, а Вадим уже надевал ботинки в прихожей.
— Ты далеко собрался? — подбежала я к нему.
— Мне на работу надо! — попытался он от меня отмахнуться.
— Ты что, не отпросился на сегодня? — ахнула я. — Мы ведь идем в райисполком за ордером!
На шум прибежали из своих комнат дед и заспанная Ритка.
— Вадим, ну вам же действительно сегодня в райисполком надо, — урезонивал дед мужика.
— Папочка, останься! — пропищала Ритка.
По запаху перегара и всклокоченным волосам видно было, что Вадим еще не совсем трезвый. А если он похмелится с утра и будет весь день пьяный за рулем?
Встав в дверях, я заорала во весь голос:
— Ты никуда не пойдешь, понял? — и мне все равно было, что соседи услышат, что мы опять весь дом перебудим. — Ты никогда больше не сядешь за руль! Таким, как ты, категорически запрещено управлять машиной! Ты что, хочешь ДТП устроить? Ты хочешь сбить кого-нибудь? Чтобы твоя дочь всю жизнь за это расплачивалась?
Я была настроена крайне решительно. Вплоть до того, что, если он вырвется и убежит, позвонить в ГАИ и потребовать, чтобы пьяницу изловили и забрали права к чертовой матери.
Вадим вскинул на меня недоумевающий взгляд:
— С чего бы она расплачивалась? Ты совсем уже?
— Да с того! За грехи твои будет расплачиваться! И речь не о деньгах! Если ты убьешь человека, у нее потом ребенок не родится! Или замуж не выйдет! А ты думал, просто так все это? Бумеранг никто не отменял — все, что ты натворишь, тебе и твоим детям вернется! Разувайся и марш в зал! Смысла никакого от твоей работы — все равно все деньги пропиваешь!
— Какой еще бумеранг? Вот дурко! — с ненавистью и презрением проговорил Вадим, но ботинки скинул и, обреченно вздыхая, протопал обратно в зал, к своему дивану.
Глава 9
Продолжая
— Дежурная слушает, — услышала я в трубке равнодушный женский голос.
— Девушка, добрый день! Передайте, пожалуйста, по смене, чтобы забрали машину с Енисейской, два.
— Но сейчас никого нет…
— Да, я понимаю, что еще рано. Потому и прошу передать.
— А что значит «забрать машину»? Почему забрать? Машина наша?
— Да, машина принадлежит вашему предприятию. Сам шофер на ней приехать не может.
— Кто, какой шофер?
— Новосельцев. Он вчера приехал с работы пьяный вдрызг!
Женщина на том конце провода неопределенно хмыкнула:
— У нас все шофера пьют по вечерам. Работа у них такая, нервная.
Я поморщилась: не люблю словечко «все». Ну не могут прямо все быть одинаковыми! И я уверена, что далеко не все шофера такие уж горькие пьяницы. Тот же Фролов, например. Да, он негодяй и мерзавец, но вряд ли он пьет и запивается. У него другая страсть — деньги. И тот парень, который подбросил меня на КАМАЗЕ, тоже непьющий.
Помню, как меня однажды покоробила фраза одного туриста, побывавшего в нашем городе: «Здесь как жара наступает, все срываются в море на яхтах». Ну не бред ли? Кто «все»? В городе «все» такие миллионеры, чтобы иметь возможность купить или хотя бы арендовать яхту? А почему тогда каждое утро на остановках полно народу, и люди штурмуют автобусы, чтобы добраться до работы? Почему на дорогах пробки из машин, а не в море пробки из-за обилия яхт? Неужели приезжие думают, что, раз в городе есть море, то «все» пятьсот тысяч населения с наступлением жары «срываются в море на яхтах»? А кто тогда, интересно, дворы метет, продукты по магазинам развозит?
— То есть вы хотите сказать, что у вас все ездят пьяные по городу? — решила я уточнить.
На несколько секунд в трубке воцарилось молчание, потом я услышала какой-то шорох, и уже другой голос, мужской, спросил:
— А почему Новосельцев не может сам приехать? Он что, заболел?
— Он по жизни болен. Алкоголизмом. Он вчера приехал на машине пьяный вдрызг. И я не позволю этому продолжаться, — твердо заключила я.
— Подождите, а как он будет дальше работать?
— Никак. Он увольняется.
— Понятно, — ошарашенно протянул мужской голос, — ладно, мы заберем машину.
— Спасибо, — я положила трубку.
Вадим уже не сидел, а лежал на диване, изображая из себя страдальца вселенского масштаба.
— Мне так плохо, так плохо, — стонал он, — я умираю…
— Папочка, тебе плохо? — с рыданиями заметалась Ритка перед диваном.
Ну кто бы сомневался!
— Так, Рита, — строго сказала я, — ты почему в школу не собираешься? Опоздать хочешь?
— Ты! — захлебываясь рыданиями и потрясая своими маленькими кулачками, заорала Ритка. — Ты папу довела! Из-за тебя ему плохо!