Жемчужина Зорро

Латышева Рамина

Манго! В дольках! Он порезал его для нее. Она приоткрыла розовые губки и закрыла глаза.

Так сладко… Его поцелуй… Слаще, чем мед. Только он умеет целовать так долго и так глубоко. Хотя она же не знает, как могут целовать другие мужчины. Впрочем, она и не хочет этого знать. Да и разве он позволит?..

Его дыхание у нее на шее. На плече… Он шепчет ей что-то. Так нежно…

Он спрашивает, что она видела в его доме. Вот он сейчас посмеется, когда узнает, что она попала пальцем в небо, когда открыла проход в потайную часть Подземелья.

– Вернее, рукой в бронзовый круг на раме, – рассмеялась Изабелла. – Представляете, мне показалось, что кто-то сейчас войдет в комнату, и я решила спрятаться за зеркалом. А там оказалась лестница и еще целый дом этажом ниже. Бернардо

как раз должен был уехать в "четвертый сектор", а Вы – сюда, поэтому у меня было время. Тот проход из коридора, который я увидела в первый раз, оказывается, вел на кухню, и таким образом на первый этаж можно попасть не только через Вашу комнату. – Снова бокал с соком и галета. – Я все, знаете, хотела спросить. Вот эти железные чудовища разных форм в белой комнате, это все Ваше? – Вроде бы он кивнул. – Вы, правда, можете их поднять?! – Изабелла резко повернулась на бок и почти уткнулась в грудь молодому человеку. При этом она немного покачнулась назад, но его рука за ее спиной не дала ей упасть обратно. – Они же такие тяжелые! – Девушка вцепилась в его плечо, потому что ей казалось, что она безостановочно падает в какое-то бездонное пространство. – Честно говоря, там было страшно. Поэтому я сразу оттуда ушла. А в Вашей комнате… – прыснула она, – представляете, если бы я когда-то видела на Вас этот жилет, я бы уже знала Ваше имя! – Изабелла закрыла лицо руками и спряталась на груди своего покровителя, трясясь от смеха. – Нет, ну представляете, там лежала Ваша поседне… повседен… повседневенн… обычная одежда. – Она уткнулась носом в завязки его черной рубашки и попыталась сдуть их в сторону, но вместо этого натянула на лицо край тканевого отворота и сама закрыла себе рот. – А вот дверь в кабинет можно было и не закрывать, – глухо донесся ее голос. – Пришлось торчать у замочной скважины, – обиженно доложила она. Молодой человек осторожно освободил ее лицо от своей одежды и снял с нее вконец съехавшую маску. Изабелла с облегчением развязала тугой узел волос и взъерошила освободившуюся гриву. – Да и скважина чересчур узкая. Но там все равно были видны чертежи кораблей и планы их расстановки. Это же Вы проектируете корабли для Лукарда, да? – бесцеремонно облокотившись на грудь молодого человека, выдала Изабелла. – И строите тоже Вы? В этих "секторах", "Истоках", "Заходах". Мне… м-м-м… говорили, что Вы контролируете склады, в которых Лукард держит свои товары. Они все такие же, как тот, который мы видели сегодня? И кстати почему Вы его забросили? Он вроде бы еще в хорошем состоянии. Нет, я больше не могу пить, – она отодвинула предложенный ей бокал и тут же поняла, что ее поставили на ноги и переместили в зал.

Снова музыка, снова танцы. Она уже даже не может сама передвигать ноги и практически висит на его плече. Может, дон Алехандро был прав, и ей следовало показаться врачу сразу же после отъезда с побережья? Похоже, ее сотрясение было слишком глубокое и проявляет себя с каждым часом все сильнее…

– Простите, у меня очень кружится голова, – с трудом произнесла она, окончательно потеряв ощущение земли под ногами.

Перед глазами мелькает знакомая портьера, и вот она снова у него на груди. На губах виноградный сок и приторный вкус глазури, которую она уже лениво отковыривает от галет и раскладывает на руке молодого человека в форме лилии.

– Зорро, – позвала она.

– Что?

– Это было сильное цунами?

– Да.

Она откладывает обратно взятую на растерзание очередную сладость и пытается сосредоточиться на его глазах.

– Вы сказали сегодня, что это самый счастливый день в Вашей жизни. Почему?

– Потому что он действительно такой.

– Но… Ваши корабли. Склады и товары. Люди, которые там были.

Он улыбается и стряхивает с руки разноцветную горсть.

Он сказал "все хорошо"? Он сказал именно это?

Она переспрашивает. И что он отвечает? Что все суда выведены в открытое море еще вчера, а все склады до единого опустошены, потому что устарели и со дня на день подлежали уничтожению? Она не верит собственному слуху и уточняет, куда же делись все товары. А он говорит, что они все перемещены в новые склады

на другой стороне полуострова. На вопрос, зачем это было нужно, он называет сразу несколько причин: здесь стало слишком людно; растет оборот товаров и существующих ресурсов для их хранения и сортировки уже не хватает; действующие склады износились, а ремонтировать их крайне невыгодно; новое местоположение гораздо ближе к Мексике и экономит почти двое суток времени при транспортировке груза до основных путей; и, кроме того, это побережье слишком неспокойно с погодной точки зрения, подтверждением чему послужило обрушившееся на него несколько часов назад цунами. Изабелла с трудом верит тому, что слышит, но он, в самом деле, отвечает на ее вопросы.

– Значит, Вы и так собирались все взорвать?

– Да.

– А после цунами даже ничего не пришлось делать?

– Почти.

– И все живы?

– Да, – улыбнулся он.

– И все осталось в целости?

– Да.

– А как Вы узнали, что будет цунами?

Он сказал, что цунами предсказать невозможно. Но ведь он накануне вывел все корабли и опустошил склады. Вот это чутье! Как у дикого зверя.

Изабелла рассмеялась:

– Действительно, счастливый день. Значит, из-за этих переездов Вы так надолго тогда уезжали два раза?

– В том числе.

– И сейчас все хорошо?

– Да, – он снова улыбнулся.

Почему-то стало очень спокойно и приятно. Изабелла сама не ожидала, что будет так волноваться из-за того, чем он занимался, ведь ее это совершенно не касалось. Но сейчас осознание того, что его интуиция спасла его людей и его дело поселила в душе чувство умиротворения и совершенного покоя. У него всегда все под контролем… Даже цунами.

Изабелла неожиданно для себя захихикала и уткнулась ему в плечо. С ней явно происходило что-то странное. Не то чтобы ее это сильно волновало, потому что ей было очень хорошо, и к тому же он был рядом, а значит, ничего плохого произойти не могло, но все же ей казалось, что при обычных обстоятельствах она бы не задала ни одного из озвученных ранее вопросов. Да и вообще, она думала, что умрет от ужаса, если он что-то спросит ее о похождениях в его доме. А все оказалось совсем не так страшно. И он вроде бы не злится. Вернее, он, безусловно, был очень зол тогда, несколько дней назад, когда она чуть не сгорела дотла от одного его взгляда, но за это время он, наверное, отошел. К тому же ей показалось, что она видела в его глазах неподдельную тревогу, когда он вытащил ее из воды и привел в чувство. Он волнуется за нее? Из-за этого он все ей простил? Опять все простил… Он такой добрый. Большой и сильный.

– А Вы покажете, как поднимаете эти железные штуки? Вы одной рукой это делаете или двумя?

Он сегодня весь вечер улыбается. Смотрит на нее и не может сдержать улыбку. Что его так веселит? Она вроде бы не говорила ничего смешного. Кроме того момента, когда она рассказывала, как случайно нашла ключ к зеркалу в его комнате. И еще когда увидела в кресле его обычную одежду. Хотя в те минуты он, наоборот, не смеялся. Кто поймет этих мужчин?

– Семь утра, – доносится его голос.

– Что?

– Надо возвращаться.

– Ну, нет, – заныла Изабелла. – Ну, давайте посидим еще немного.

– Нам пора.

– Ну, пожалуйста-пожалуйста.

Он завязывает на ней маску и выводит из "шелковой комнаты". Музыка все еще звучит. Он ради нее заставил людей вылезти ночью из кровати и взять в руки инструменты? Интересно, сколько он им за это заплатил? И где Катрин? Неужели, правда, уехала? Значит, это тоже его дом? Или он может войти сюда в любой момент? Огромная двухэтажная гасиенда…

– Я хочу еще танцевать, – повисает она у него на локте.

Он берет ее на руки и выносит на улицу. Ног она уже не чувствует совершенно. Да и слова даются ей с откровенным трудом. Знала бы она, что сотрясение приносит с собой столько проблем, постаралась бы извернуться в падении поудачнее… А волосы надо убрать, а то они будут мешать при движении им обоим. Это она, слава Богу, может сделать в любом состоянии с закрытыми глазами.

– А мы еще приедем сюда? Здесь так хорошо.

Глаза уже сами закрываются, очень хочется спать.