Жемчужинка для Мажора
Шрифт:
Уже в такси я дрожащими руками набираю номер Красновой.
— Поль, я могу у тебя переночевать пару дней?
***
— И долго ты будешь прятаться ото всех?
Дом Красновых оказался чуть меньше особняка Соколовских. Белоснежный и загородный. Островком уюта он спрятал и пригрел меня. Точнее, не сам дом, а семейство Красновых. Родители Полины и Стаса оказались на редкость милейшими людьми. Это тот самый редкий случай, когда деньги никак не повлияли на людей.
Я стою на арочном балконе, опираясь на каменные перила, и смотрю на звёзды,
— Арин, так нельзя, — вздыхает она. Подходит ближе и накидывает на мои плечи тёплый плед, располагаясь рядом.
Какое-то время мы обе смотрим вдаль, находясь в полной тишине. Комфортной и не напрягающей.
— Спасибо вам, Поль. За всё… — Говорю я, не зная, что ответить на её предыдущие высказывания.
Подруга хмурится и смотрит на меня упрямым взглядом из-под пушистых ресниц, мол, от разговора тоже не убежишь.
— Тебе нужно было зайти туда и всё прояснить, а не бегать от Соколовского. В крайнем случае, оттаскать Крицкую за волосы или разбить пару посудин об голову Глеба. — Фыркает шатенка.
Я шокировано таращусь на подругу.
— Вот это кровожадность.
— Каждый должен получать по заслугам, — пожимает плечами Краснова и вдруг начинает хихикать. — Зато представь их лица! — Улыбка девушки вянет, когда она не ожидается от меня нужной ей реакции. — Всяко лучше, чем вот так вот съедать себя заживо догадками. — Бурчит, надувая щёки.
— Там нечего гадать, Глеб ясно выразил своё мнение по поводу предложения Лены.
— Ты не дослушала, — не соглашается со мной. — Там могло быть что угодно! Вплоть до того, что он бы пообещал жениться на ней, когда рак на горе свиснет.
Сказанное вызывает тусклую улыбку.
— Может, ты и права.
— Не «может», а права! В общем, заканчивай хандрить и спускайся вниз. Родители ждут нас на ужин. Отказы не принимаются. — Полина приобнимает меня и скрывается за двустворчатыми дверьми, ведущими в просторный холл.
— Как же я благодарна судьбе за то, что она послала мне вас… — Тихо говорю ей вслед и плотнее кутаюсь в плед.
Постою так ещё пять минут и спущусь. Некрасиво заставлять хозяев дома ждать. Особенно после такого радушного приёма абсолютно незнакомой им девушки. Пусть Полина и рассказывала родителям, что я её подруга, но до вчерашнего дня они меня знать не знали лично и в глаза никогда не видели. К ни го ед . нет
Моим родителям поучиться бы у Красновых…
— Всё прячешься, — настигает меня низкий мужской бас. — Куда делась та уверенная Арина, которая взяла за руку Глеба Соколовского и ушла с ним в закат?
До сегодняшнего дня Стаса не было дома. Он уезжал на соревнования по баскетболу. Видимо, недавно вернулся.
Интересно, как много Полина успела рассказать своему брату? Порой она такая болтушка…
— Наверное, та Арина исчезла в тот момент, когда поняла, что ни в ком нельзя быть уверенной на сто процентов. — Отвечаю, не оборачиваясь. Мне стыдно смотреть Стасу в глаза после того,
И после того, как прилюдно отвергла его и выбрала Глеба, а теперь вот прячусь от своего выбора в доме его же родителей.
— Знаешь, наверное, то, что я скажу тебе, покажется странным, но…
Краснов на мгновение замолкает. Встаёт на то же место, где не так давно стояла его сестра. Он не облокачивается на перила, а прячет руки в карманы. Его синие глаза, таящие печаль на глубине, устремлены в холодное небо.
— Прости меня. — Тихо произношу я, сглатывая ком в горле. — Ты был прав.
— Нет, Арина. Я не был прав. В тот день я вёл себя эгоистично, навязывая своё общество и не желая замечать то, что ваши с Глебом чувства взаимны.
От его слов у меня бегут мурашки по коже, а сердце пропускает удар. Я поднимаю взгляд и смотрю на высокого парня с прямой осанкой. И спрашиваю саму себя: почему я выбрала не его?
Ответ прилетает почти моментально.
«Потому что твоё сердце уже давно принадлежит одному вредному брюнету».
— Почему ты так уверен? — Не знаю, что я хочу услышать от Краснова, но сердце то и дело замирает в ожидании его ответа. Словно это сможет воскресить мою надежду и веру в Соколовского.
Словно я сама ищу повод. Причину. Хотя бы мельчайшую зацепку, чтобы включить телефон, набрать Глеба и попросить всё объяснить.
— Соколовский, конечно, тот ещё мудак бывает, но я заметил, что он честен. Со всеми. А когда он смотрит на тебя… — Стас хмыкает. Замолкает, вскидывая брови, и медленно качает головой, словно сам не может поверить в то, что это говорит. — Ты для него — особенная. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. С нами такое случается от силы два раза в жизни.
— Случается что?
— Любовь. Большая и сильная. — Огорошивает меня. — Он всё это время боролся за тебя. А теперь твоя очередь. Не отступай. За своё надо бороться. Не позволяй одному недоразумению разрушить всё между вами. Дай ему хотя бы шанс объясниться. Оправдаться. Даже у приговорённых к смерти есть последнее желание, Арина. Не будь слишком жестока. Особенно, если сомневаешься в своих действиях, как сейчас.
Беззвучные слёзы скатываются по щекам, и я не в силах остановить их. Я тронута словами Краснова и силой его поступка. Парень позволяет себе смахнуть влажные капли на моих щеках большими пальцами. Но не более.
— Не плачь, Ариш. Лучше ворвись завтра на вечеринку Посвящения дерзко и уверенно. Так, чтобы офигели все. — Гортанно смеётся Стас, глядя на меня с теплотой в глазах. — И Соколовский в том числе. Не переживай, небольшой стресс от твоей пропажи пойдёт ему только на пользу.
— Я…
— А теперь пошли ужинать. Для того чтобы всё провернуть и разгрести, нужны силы. Очень много сил.
Аргументов против его высказывания у меня нет. Поэтому я позволяю Краснову дружески взять меня за плечи и увести с балкона. Но, прежде чем мы скрываемся внутри, я успеваю увидеть то, что так долго ждала, стоя там.