Жемчужинка для Мажора
Шрифт:
Огненный хвост сгорающей кометы разрезает сонное небесное полотно. Такая редкость в ноябре. Падающая звезда. Тот самый знак, что если и погибать, так ярко. А уже судьба сама распорядится, будет ли это началом чего-то нового. Большего. Или станет фееричным концом.
Глава 29
Студенческий совет выбрал, пожалуй, лучшее место для проведения праздника посвящения в студенты. «Аврора» — один из самых популярных клубов в городе. Славится тем, что отдых здесь себе могут позволить только те, у кого имеются деньги
И вот.
Передо мной шикарный клуб с просторным танцевальным залом, огромной LED-проекцией на всю стену за спиной диджея; с кучей стробоскопов и тематической барной стойкой в дальнем конце. Столики с диванчиками расположены за колоннами по бокам зала так, чтобы не мешать танцующей толпе.
А толпа уже не просто танцевала, а тусила, к тому моменту, как мы с Полиной и Стасом приехали на праздник. Диджей и ведущая проводили ряд конкурсов с частью студентов. А более спокойные сидели за столиками и общались. Может, знакомились. Те, кто приехал сюда с одной целью — выпить, рассредоточились у барной стойки.
— Похоже, мы припозднились, — кричит мне на ухо Поля.
Подруга сегодня одета в роскошное красное платье с открытым плечом и разрезом вдоль ноги. Её волосы уложены гладко, как у балерины или леди, с пучком на затылке. На лице красуется яркий макияж с акцентом на бордовых губах. В руках у Красновой небольшая сумочка-клатч с самым необходимым.
— Наоборот, вся скучная часть уже закончилась. Так что мы вовремя. — Стас наклоняется к нам так, чтобы мы могли его слышать.
Краснов одет с иголочки. В тон сестре. Тёмно-красная рубашка с наглухо застёгнутыми пуговицами хорошо дополняется чёрными брюками и лакированными туфлями. «Ёжик» на голове Стаса сегодня приглажен косо и назад. И ни одна непослушная прядка не торчит, как обычно это бывает в будние дни.
Они с сестрой смотрятся, как парочка. Красиво и эффектно.
— Я забронировала нам седьмой столик. — Полина показывает нам самое дальнее и тихое местечко в зале. Так как она — одна из тех, кто организовывал Посвящение, судя по всему, успела выбрать лучший столик для нас.
Мне казалось, что шум толпы и гул музыки помешают нам всем нормально слышать друг друга, но на удивление, хоть децибелы и превышают норму, но не мешают разговорам.
— Пойду, сделаю заказ, а вы пока присаживайтесь. — Говорит Стас и скрывается в толпе.
Мы не успеваем сделать даже шаг в сторону забронированного столика. Перед нами, словно из-под земли вырастает Соколовский. Он мрачен. Весь его вид — будто траурное одеяние.
Я морально готовила себя к этой встрече весь день. Но этого оказалось недостаточно. Стоит только янтарному взгляду обвинительно впиться в моё лицо, и волнение окутывает, подобно кокону, заставляя сердце биться чаще, а ладошки вспотеть.
— Добрый вечер, дамы. — Его голос, как возмездие, настигает мои уши, и я невольно содрогаюсь. Но глаз не отвожу. Смотрю погибели в лицо. — Краснова, я могу украсть твою спутницу ненадолго?
— У неё и спрашивай, я тут причём? — Надменно хмурится
— Ты же укрываешь её у себя, а значит, она прячется и не хочет говорить со мной по каким-то причинам. — Вроде бы Соколовский говорит с Полей, но его взгляд не отрывается от моего лица. И столько всего намешано в нём, что становится страшно оставаться с Глебом наедине.
— Каким-то причинам?! — Заводится шатенка. Но уже спустя секунду, всплеснув руками, удаляется со словами: — Сами разбирайтесь! Иначе я точно придушу и тебя, Глеб, и Крицкую!
Нервный смешок срывается с моих губ, слегка разбавляя напряжённую атмосферу между мной и мажором. Студенты, видимо, инстинктивно чувствуя ауру брюнета, обходят нас по кругу, несмотря на то, что мы стоим чуть ли не посреди прохода.
— Поговорим? — Цедит сквозь зубы. Я закусываю щёку изнутри и оглядываюсь в поисках запасного плана под кодовым названием «побег». — Не так быстро, девочка моя. Теперь я с тебя глаз не спущу. — Глеб замечает мои намерения, протягивает руку вперёд, и его ладонь замыкается кольцом на моём запястье.
— Это обязательно? — Между моими бровями пролегает морщинка. А на место волнения приходит злость, подкрепляемая тем, что я видела и слышала в особняке Соколовских.
Брюнет подходит ко мне на шаг ближе:
— Жизненно необходимо.
Я едва удерживаюсь от того, чтобы сделать шаг назад.
— Для кого? Тебя или меня?
— Нас. Обоих.
— Мне так не кажется. Ты уже выбрал и всё для себя решил. — Срывается с языка злое.
— Давай пойдём на балкон и поговорим обо всём, что тебя волнует. — Не меняя тон, отвечает Глеб. Но и руку высвободить из своего захвата не даёт.
— Меня? Значит, это меня волнует? — Шиплю я.
— Арина, ты хочешь говорить здесь? — С намёком уточняет мажор и я впервые с того момента, как в моём поле зрения появился брюнет, оглядываюсь вокруг.
Мы привлекаем к себе внимание. И многие с интересом таращатся на то представление, что разгорается между мной и Соколовским. А, учитывая, что Глеб — популярный парень в университете, даром это не пройдёт. Ни для меня, ни для него.
— Хорошо. Веди.
Брюнет чувствует себя в толпе, как рыба в воде. Он ловко разрезает плотные скопления людей своей внушительной фигурой и злобной физиономией. Я семеню следом и, к чести мажора, он намеренно делает шаг меньше, чтобы я за ним поспевала.
Свежий морозный воздух ноября врывается через ноздри в лёгкие. Освежает не только тело, но и мысли. В духоте помещения клуба и в толпе я этого не замечала, а сейчас поняла, что мне остро не хватает кислорода.
От глубоко вдоха и выдоха кружится голова. Мне хочется по привычке опереться на Глеба, но я вовремя вспоминаю, как он со мной поступил. Его слова на репите крутятся в моей голове с того самого вечера.
Балкон пустует. Все студенты тусуются внутри. Желающих проветриться пока нет. Что на руку Соколовскому, но не мне. Оставаться наедине с этим зверем, по меньшей мере, страшно.