Жемчужинка для Мажора

Мур Лия

Итог сего разговора мы с Красновой имели честь лицезреть на парковке.

Что-то в версии Глеба не сходилось, но я отгоняла негатив от себя. Его и без этого достаточно в жизни. Главное, что больше я ни разу не видела их с Леной вместе. Он всё свободное время проводит со мной. А Полина укрепила уверенность в брюнете, рассказав, как Соколовский жёстко сбрил брюнетку, когда та подсела к нему на следующий день. Над ней вся группа потом хихикала.

Так что сомневаться в Глебе нет смысла, хоть он и умалчивает о чём-то. Я чувствую.

Звонок мобильного

становится неожиданностью. Сейчас практически все обмениваются сообщениями. Даже Соколовский звонит мне только по каким-то срочным причинам, в основном чатится.

На экране высвечивается неизвестный номер. Я подавляю в себе липкий страх, внезапно сковавший грудь. И около минуты решаюсь: ответить на звонок или нет? Удивительно, что звонивший к тому времени не сбросил вызов.

— Алло?

— Привет, замарашка.

Два слова и больше не нужно гадать, кто находится по ту сторону связи. Елена Крицкая.

— Назовёшь меня так ещё раз, и весь поток будет знать тебя только как высокомерную курицу. — Шиплю в ответ, сама от себя не ожидая.

Видимо, наша с Полиной фирменная шутка «с кем поведёшься», далеко не ирония. Так отвечать — манера Соколовского. Я раньше никогда такой не была. Промолчала бы просто, чтобы избежать конфликта. А сейчас я ловлю себя на том, что меня переполняют холодная ярость и ледяная решимость.

— Да-да, я уже поняла, что жизнь с Глебом не прошла для тебя даром. Но коготки — не зубки, их можно отрезать. А к тому времени, как у тебя прорежутся зубки, Соколовский и думать про тебя забудет.

— Если ты звонишь просто ради того, чтобы испортить мне настроение, то найди себе другую девочку для битья. Я тебя предупредила.

Я собираюсь нажать кнопку «отбой», но в последний момент меня останавливает фраза Лены:

— Завтра вечером твой любимый Глебушка будет на званом ужине в семейном особняке Соколовских.

Большой палец зависает над красной кнопкой на экране смартфона в миллиметре. Я медленно подношу динамик обратно к уху. Всё это время Крицкая молча ждёт и, наверняка, упивается тем, что у неё получилось задеть меня за живое.

— Он ничего мне не говорил об этом. Ты врёшь. — Мой голос звучит сухо и безэмоционально.

— На твоём месте, я бы не верила нашему красавчику столь безоговорочно. Жаль мне тебя, Скворцова, наивные дурочки очень больно падают в конце. Это реальная жизнь, Арина. — Брюнетка вдруг становится очень серьёзной, без привычной змеиной манеры общения. — Забудь все сериалы, что ты смотрела. Это не сказка. В жизни всё по-другому. — Припечатывает она. — Богатые женятся на богатых, чтобы приумножить капитал или извлечь выгоду от договорного брака. И если Глеб первое время покочевряжится на фоне своей псевдовлюблённости в тебя, то против отца вряд ли пойдёт. А я тебе уже говорила, ждать я умею.

— Зачем ты всё это мне говоришь? — Едва шевелю пересохшими губами. — Почему просто не можешь оставить нас в покое? Или ты получаешь извращённое удовольствие, издеваясь над другими?

— Какая ж ты ещё глупенькая, маленькая девочка, — цокает языком девушка. —

Если не веришь мне, приезжай завтра к семи вечера к особняку Соколовских. Глеб вряд ли тебе расскажет, желая уберечь от ненужного, по его мнению, знания. А это важно для тебя самой. Чем раньше ты спустишься с небес на землю, тем скорее займёшься своей жизнью и подыщешь себе кого-то вроде Станислава Краснова. Не сын депутата, но их семья тоже не бедствует. Там не будет такой жестокой борьбы за то, чтобы стать его женой. Опыт охмурения у тебя уже имеется…

— Замолчи! — Мой голос звенит от ярости.

— О-о, — тянет она, — тяжелый случай. Ладно, как знаешь. — Почему-то быстро соглашается со мной. — Но если захочешь узнать правду, ты знаешь, куда подъехать завтра к семи вечера. Не опаздывай, мышка.

Я слушаю гудки, доносящиеся из динамика смартфона, ещё какое-то время, прежде чем убираю его в сторону и, словно в замедленной съемке, оседаю на кровать. Платье выпадает из рук, ореолом ложась у моих ног, очертаниями напоминая небесное облако.

То самое, с которого, по прогнозам Крицкой, мне предстоит упасть.

***

Чтобы не думать остаток дня о словах Крицкой, я успела убрать весь дом, перебрать собственные вещи и приготовить ужин. Но время, как назло, тянется, подобно киселю, заставляя меня снова и снова возвращаться к телефонному диалогу с Леной.

Неужели Глеб и вправду так поступит со мной? Неужели всё, что между нами было за последние два месяца — фарс? Но, тогда зачем ему всё это? Не понимаю…

Выдыхаю и включаю плазму, висящую на стене спальни Соколовского. Мне везёт — какая-то рандомная американская комедия увлекает меня, и время до приезда мажора пролетает незаметно. И, что самое приятное, без лишних болезненных размышлений.

Стоит щёлкнуть дверному замку, моё сердце замирает. Фильм становится абсолютно неинтересен. Я сжимаю в руках пульт, а сердце колотится, как перед прыжком в пропасть.

Вот сейчас всё решится. Если Глеб скажет, что завтра у него тоже «дела», больше не останется сомнений в том, что Крицкая была права.

Брюнет появляется на пороге комнаты с усталой улыбкой и тремя коробками в руках.

— Привет, малышка.

— Привет, — я сглатываю вязкий комок в горле. И не поднимаюсь с кровати. Не бросаюсь к нему навстречу, как обычно. Это не ускользает от Соколовского. — Как съездил?

Он театрально вздыхает. Ставит коробки на кресло у книжного шкафа и подходит ко мне сам, заключая в крепкие объятия. Мы заваливаемся на кровать, и какое-то время лежим так, наслаждаясь друг другом.

— Без тебя было невероятно скучно, но сюрпризы требуют жертв… — Глухо отвечает парень, уткнувшись носом в мою шею. — Я соскучился, седовласка.

Слово «сюрприз» заставляет сердце неприятно сжаться. И всё из-за гадкой Крицкой!

— Если не секрет…

— Секрет, — перебивает Глеб, поднимая на меня загадочный взгляд. Янтарные глаза светятся радостным предвкушением чего-то, что даёт мне надежду на то, что все мои страхи — всего лишь выдумка.