Жемчужный узел

Прокопьева Дарья

— Не разговаривали.

— Вот и славно. Иди, значит, к нему, но лучше не одна — этого своего возьми. И скажи, что Прасковья Никитична вас отправила. А если кочевряжиться будет, напомни, что я про него столько знаю, сколько жена родная не ведает.

Женщина ухмыльнулась так, что Лизавета поняла: в случае чего, она жене-то Кузьмы всё и расскажет. Кто бы мог подумать, что такая старуха могла держать в страхе здорового мужика!

— Бабушка… — Лизавета поднялась со скамьи, но напоследок обернулась. — Прасковья Никитична, а вы-то почему мне помогаете?

—

Так я тоже неместная когда-то была. Такие как мы должны быть заодно.

Лизавета так и не узнала, правду ли женщина сказала, или только её часть. Спрашивать было не к месту, медлить — тоже, так что она лишь благодарно кивнула и отправилась к Ярославу. Он как раз вывернул на дорогу, и весь вид его говорил, что все попытки выяснить подробности того страшного утра обернулись провалом.

Теперь, когда та старая женщина сказала о рыбаках, Лизавета вдруг поняла — это было очевидное решение. Она покосилась на Ярослава, шагающего рядом с ней. Он выглядел таким умным, таким уверенным, что у неё и мысли не возникало спросить…

— Подобного рода убийства… они ведь редки в Нави?

Ярослав только угукнул себе под нос. Лизавета же кивнула: она подозревала подобный ответ, он укладывался в картину мира, который, словно мозаика, постепенно складывался у неё в уме.

— Значит, вам нечасто приходилось вести расследования?

— Что? — поглощённый собственными мыслями, Ярослав не сразу понял, к чему она клонит. — Нет. Если подумать, это первый раз за пару столетий. Да и тогда всё было проще: люди знали о существовании духов, и с ними можно было говорить открыто.

— Тогда виновен был человек? — Лизавета предположила наугад.

— Да. Это было в те времена, когда наши миры только начали разделяться. Если прежде нас считали всё равно, что богами, то теперь всё чаще почитали за демонов. Некоторые даже решали, что от нас лучше избавиться.

— Человек убил духа… из страха?

Княжич остановился, листва жалобно захрустела у него под каблуком. Когда он посмотрел на Лизавету, она поняла чувства своих предков: то, как Ярослав возвышался над ней — выше по росту, положению, опыту — вызывало желание потупить взгляд. Но она сдержалась.

— Из ненависти, — хлёстко произнёс он. — То была мавка. Человек решил, что она затянула под воду его младшего брата, но это было не так. Мы пытались объяснить, даже его собственный род пытался…

Голова Ярослава дёрнулась, челюсти сжались.

— Он решил, что она убила его младшего брата по собственной прихоти, и из мести сделал то же самое с ней. Как будто не знал…

— Чего? — Лизавета заглянула ему в лицо, поймала взгляд.

— Мавками становятся не от хорошей жизни, равно как русалками и водяными. Поэтому убивать нас — вдвойне жестоко.

И снова Лизавета чувствовала, что он уходит от ответа — Лад, Ольга, Инга, все они делали так же. Подходили к самому порогу, но не отваживались переступить и рассказать, каким именно образом стали тем, кем являлись. Лизавета была уверена, что в их прошлом скрывалась

не только смерть.

Этот разговор, впрочем, смог дать ей пищу для размышлений. Сам того не зная, Ярослав подтвердил её догадки о возможном трагическом характере смерти тех, кто стали позднее духами. А кроме того, ненароком подтвердил: он был не самым опытным дознавателем. Вот почему он так легко поверил в идею Лизаветы о виновнике, вот почему не опросил рыбаков прежде. Даже причина его нелюбви к людям крылась в его собственном прошлом, в первом деле, в котором ему доверили разобраться — и которое ранило его больше, чем сам Ярослав, возможно, осознавал.

— Мы найдём его, — они уже двинулись дальше, когда эти три слова неосторожно сорвались с губ Лизаветы. — Убийцу. Мы найдём его, Ваше Высочество.

Он посмотрел на неё краем глаза.

— Ярослав.

— А? — она понял, но не поверила в то, что он имел в виду.

— Зови меня Ярослав. Похоже, ты уже знаешь для этого достаточно.

— О, — Лизавета отвернулась, уставилась на пожухшую листву у себя под ногами. — Ладно. Но тогда и вы зовите меня по имени.

— Ты.

— Ты зови меня по имени.

Ярослав кивнул, и они двинулись дальше. Вскоре показался берег озера, телега у его кромки и воды, на которых размеренно покачивались несколько лодок. Клёв шёл хорошо — Лизавета не сомневалась, что рыбаки уважили водяного, и сундуки Лада пополнились парой монет. Бочки были набиты почти до отказа, и прошло совсем немного времени, прежде чем мужики повернули обратно.

Вёсла замедлились, когда рыбаки увидели две фигуры на берегу. Но, перемолвившись парой слов, которые Лизавета не расслышала, деревенские принялись грести дальше. Они с Ярославом ждали, терпеливо, спокойно. Спешить больше было некуда: Неждан сбежал слишком далеко, чтобы за ним было можно угнаться. Разве что…

— А вы… ты разговаривал с лешим? — не отрывая взгляда от лодок, проговорила Лизавета негромко.

— О чём? — она не знала, могла ли трактовать подобный ответ, как «нет».

— О случившемся. Это ведь произошло не только на берегу реки, но и под сенью деревьев. Он мог бы что-нибудь знать.

— Он не знает.

— Но в… ты не спрашивал, — теперь Лизавета в этом почти не сомневалась.

— В этом нет нужды: если бы ему что-то было известно, он бы вышел к нам сам.

— Инга говорила, что он недолюбливает чужаков. Даже таких же духов, как и он сам.

— Это не имеет значения. Мы не друзья с ним, но если бы берегиню убили на берегу моря, я тут же пришёл к нему и назвал убийцу.

Его слова не успокоили Лизаветиных сомнений, но дали понять: переубедить Ярослава будет слишком непросто. К тому же, это бы заняло много времени, а лодки уже прибили к берегу.

— Здравы будете, — рыбак, первым спрыгнувший в воду, взмахнул им с Ярославом рукой. — Нас ждёте или так, видами любуетесь?

По хитрому прищуру было ясно, что он знает ответ, но испытывает их.