Жемчужный узел
Шрифт:
— Не притворяйтесь. О том, что вы так уж хотели сотрудничать со мной.
Они медленно шли по тропинке к деревне. В лесу ещё было тихо, даже птицы не щебетали. Умиротворение природы нарушали лишь их голоса и шаги, хруст сухой листвы и веток под ногами.
— Но я хотела, — одна из веток треснула особенно громко. — Я поняла это позже, но в тот день, во время нашего разговора, я только и думала о том, как доказать свою невиновность. И как взять жизнь в свои руки.
Ещё несколько шагов. Ярослав молчал, ожидая продолжения, а Лизавета гадала, готова
— Вы ужасно раздражали меня, Ваше Высочество. Тогда, во время нашего разговора. Вы были так уверены в своих словах, так легко решали, кто прав, а кто виноват, так запросто записали меня в возможные убийцы… Когда вы говорили, я чувствовала, как моя собственная воля утекает сквозь пальцы. Вы вершили мою судьбу, как до этого делал Лад и много кто ещё…
Она покачала головой. Зачем вообще всё это рассказывать?
— Вам это надоело, верно? Быть орудием в чужих руках?
Лизавета чувствовала себя скорее игрушкой, но уточнять всё же не стала. «Орудие» звучало куда как благороднее, более гордо. Быть орудием — значит, быть полезным, играть какую-то роль.
— И всё же это решение вы приняли не сами.
— Нет. Мне просто повезло — сами того не зная, вы предложили кое-что стоящее. Даже если пытались поймать меня в ловушку.
Ярослав усмехнулся.
— Все ещё не доверяете мне?
— Вы с самой первой встречи вели себя так, будто я — как минимум досадная помеха. Как я могу поверить, что вы передумали всего за один?
— А я и не передумал, — Лизавета скосила взгляд и увидела, что он улыбается. — Вы всё ещё досадная помеха, и я всё ещё верю, что ваше появление на озере попортит нам будущее. Но это не отменяет того, что наблюдать за вами… занятно.
— Буду считать, что это комплимент, Ваше Высочество, — она присела в подобие реверанса и с трудом удержалась, чтобы не засмеяться.
Что ж, их общение и впрямь было занятным. Лизавета даже с удовольствием посмотрела бы, куда могла вывернуть эта беседа, но они уже подходили к постоялому двору, где рассчитывали вновь поговорить с Нежданом — да и с другими деревенскими тоже. Вчера они поспешили, ухватившись, словно собаки, за первую брошенную кость, и поплатились за это потерянным временем. Сегодня же они планировали быть куда более вдумчивыми, осмотрительными и настойчивыми. Не помешало бы, например, отвести мужика к реке, чтобы он указал то самое место. И заодно поведал, чем вообще там занимался.
— Доброе утро! — Лизавета через весь зал помахала рукой крутящейся за стойкой Любаве.
Та улыбнулась было, но, завидев Ярослава, нахмурилась. Видимо, Добрыня уже успел рассказать ей, кто именно пожаловал в деревню. Морской княжич или водяной — Любава не жаловала всех духов.
— Доброе утро, — помедлив, всё же поприветствовала она. — Давно тебя не было видно.
— Простите, я всё как-то… — Лизавета даже не знала, как оправдаться: она ведь и впрямь позабыла о своих благодетелях, приютивших и поддерживавших её в начале пути. — Простите.
Искренность
— Ну, ничего-ничего. Ты, главное, впредь вспоминай о нас почаще. Всё ж таки твоё место здесь, на земле, а не с этими… — она стрельнула маленькими глазками в сторону Ярослава, —…неместными господарями.
— Спасибо, что пощадили мои чувства, и не сказали, как думали, — усмехнулся тот. — Не окажете ли ещё одну любезность?
— Какую? — Любава подозрительно прищурилась.
Неждана в зале не было, но это не смутило и не удивило Лизавету. Они не договаривались о встрече, так что тот вполне мог отправиться на свою охоту или просто отсыпаться после ночных возлияний — в том, что Неждан этим грешит, Лизавета практически не сомневалась.
— Да есть у вас тут постоялец один, Нежданом зовут…
Любава вдруг ощутимо расслабилась, лицо её прояснилось.
— А, этот! — пренебрежение в голосе подсказывало: любовью местных Неждан не обзавёлся. — Да я б и рада помочь, только уехал ваш голубчик. Ни свет, ни заря со мной распрощался и покатил отсюда верхом.
Лизавета не поверила своим ушам: сбежал! Если минуту назад она была готова поверить в невиновность Неждана, то теперь маятник подозрений качнулся обратно — если он не был причастен, то не стал бы уезжать. А значит, вчера он искусно обвёл вокруг пальца, и не только неопытную Лизавету, но и самого морского княжича.
На щеках Ярослава заиграли желваки. Было видно — ему так и хочется грохнуть кулаком по столешнице да высказать все свои мысли об окаянном. Но, видимо, он не решился ещё больше портить впечатление Любавы, и усилием воли сдержался.
— А куда покатил, знаете?
— В сторону леса, того, что по левому берегу озера. Но это давно было, вряд ли вы его догоните.
— Не стоит меня недооценивать, — на лице Ярослава появилось хищное выражение. — В отличие от вашего постояльца, я знаю, где срезать путь. Идём!
Последнее он бросил в сторону Лизаветы, в то время как сам рванул обратно к выходу. Лизавета на мгновенье замялась — ей не понравился повелительный тон Ярослава, который будто забыл, что они должны быть равными в этом деле, — а когда опомнилась, обнаружила, что Любава держит её за локоть.
— Ты уверена в том, что делаешь, девочка?
Лизавета ни в чём не была уверена, но признаваться в этом не собиралась.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и тихо.
— Когда Добрыня сказал, что ты отправилась в дом к водяному, я ужасно за тебя волновалась, но смогла смириться. Пускай я этого вашего Лада и недолюбливаю, но он всего лишь шалопай — бед может натворить только по глупости. Но вот этот…
— Он пообещал не причинять мне вреда.
Любава невесело усмехнулась:
— Пообещал, это, конечно, хорошо. Но тебе стоит знать, что духи любят оставлять в своих обещаньях лазейки. Постарайся вспомнить, что именно он говорил, а потом глядя мне в глаза скажи — так ли уж можно ему доверять?