Жемчужный узел
Шрифт:
Лизавета кивнула: это показалось ей правильным, очень разумным. Однако она пришла сюда не для того, чтобы рассуждать о смерти и её продолжении, а чтобы лучше понять, как именно Сбыслава умерла. Помедлив на один удар сердца, Лизавета всё же взялась за край одеяла, укрывавшего девочку по подбородок, и отвела его в сторону. Рука её мелко, неровно дрожала.
Порез оказался совсем не таким, как ожидала Лизавета. Она думала увидеть зияющую рану, жестоко вскрытые мускулы, даже кости, но ничего этого не было. По тоненькой шее Сбыславы шла широкая алая линия, нарисованная запёкшейся кровью — и только.
—
С ужасом Лизавета почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Не желая показаться слабой, она не отступила от тела, а лишь отвернулась, сделала несколько глубоких вдохов полной грудью. Сглотнув комок, спросила:
— Но почему вы говорили, что убийца должен был её знать?
— Слишком чистая рана, — отвечал Ярослав. — Её убили одним быстрым ударом, вероятно, подойдя сзади, но она даже не обернулась. А ведь наверняка почувствовала присутствие…
— Там, где мы её нашли, полно сухих веток — тихо не подойдёшь, — пояснила Гордея. — К тому же, мы можем почувствовать приближение человека издалека. Она должна была знать убийцу, чтобы он так легко подобрался к ней.
«Но Сбыслава лишь недавно оказалась здесь и знала совсем немногих», — мысленно закончила Лизавета. Она вскинула взгляд на Ярослава: тот равнодушно поглядел в ответ. Можно было только гадать, понял ли он причину этого взгляда — осознание, почему подозрения первым делом пали на Лизавету. Она ведь знала Сбыславу, могла и втереться в доверие.
— Это не я, — произнесла Лизавета одними губами, так, чтобы заметил лишь он.
Ярослав медленно, всё ещё с сомненьем, но кивнул. Однако Лизавета не смогла вздохнуть с облегчением, ведь обнаруженная истина говорила ещё и о том, что Сбыславу вряд ли убил Неждан. Но тогда кто? Точно же не русалки! И не Инга, не Ольга, не Лад — они же попросту не могли! Не могли же?..
19
— Пожалуй, я должен извиниться.
Лизавета не сразу поняла, что услышала. Отчасти потому, что была поглощена собственными мыслями: она едва сказала хоть пару слов с тех пор, как они вышли из спальни Сбыславы и поднялись на берег реки. Он вновь поразил своим равнодушным спокойствием — мир менялся прямо на глазах Лизаветы, но вместе с тем внешне умудрялся оставаться тем же.
— Что? — оторвав взгляд от раскидистой сосны впереди, она подняла голову.
— Я должен извиниться, — терпеливо повторил Ярослав. — За то, что сразу посчитал вас виновной и устроил не самый приятный опрос. Вы были правы: я слишком предвзят.
Она могла бы самодовольно усмехнуться сейчас, но уголки губ отказывались приподниматься после увиденного. Вместо этого Лизавета нахмурилась ещё сильнее:
— Вы правда это всерьёз?
— Правда, — его, похоже, не раздражала её подозрительность.
— И вы верите, что я невиновна? — молчаливый кивок. — Почему?
— Я видел вас рядом с девочкой — то, как вы себя повели… этого оказалось достаточно.
— Вдруг я просто хорошая актриса?
— Нет. Актриса из вас отвратительная.
Лизавета
— Спасибо.
Он хмыкнул.
— Думаю, я должен вам больше, чем извинения на словах. Не откажете ли мне в чести преподнести вам небольшой подарок?
Она недоверчиво поглядела на протянутую Ярославом руку.
— И куда вы хотите отвести меня на этот раз?
— Это сюрприз, — в его голосе неожиданно прорезалась улыбка. — Но обещаю, что не причиню вам вреда. Ни во время нашего маленького путешествия, ни когда бы то ни было, пока вы у нас в гостях.
— Не думаю, что для вас разумно давать такие обещания. Вдруг я всё же окажусь убийцей?
— Не окажетесь, — Лизавета не понимала, откуда в нём было столько уверенности. — Я вижу вас, Лиза. Я правда вас вижу.
Их взгляды встретились, и Лизавета вдруг обнаружила, что даже мёртвенно-бледные глаза могут быть яркими и живыми. Ярослав смотрел на неё так, как будто и впрямь верил ей, и более того — доверял. Словно увидел в ней что-то, чему до сих пор не придавали значения ни вся её семья, ни Лад, ни она собственной персоной.
Сама того не заметив, Лизавета вложила свои пальцы в его. Этот жест с каждым разом становился всё более естественным, привычным. Значило ли это, что всё происходящее было предначертано, что всё было правильно? Может быть, она должна была оказаться на озере, обжечься на лжи Лада, пережить убийство прямо у себя под носом и Бог весть что ещё — просто чтобы встретить Ярослава?
«Нет», — мысленно покачала она головой. Конечно, это невозможно: в ней просто говорят чувства, волнение, не угасшее после визита к русалкам. Ярослав лишь оказался рядом, как когда-то был Лад. Это не значит ничего особенного, уверяла себя Лизавета. А потом позабыла об этом, когда магическое марево перед глазами рассеялось, и она поняла, куда Ярослав выбрал её привести.
— Море? — вопрос прозвучал глупо, ведь спутать побережье с любым другим местом было невозможно.
Гадая, с чего бы Ярославу приводить её сюда, Лизавета сделала шаг вперёд. Песок, словно одеяло, обволакивал её ступни, не давая идти быстро, заставляя прочувствовать природу в мельчайших её тонкостях: от солоноватого воздуха до размеренного, успокоительного шума прибоя.
— Мне показалось, вам стало нехорошо там, в спальне, — послышался сзади голос княжича, вторящий равномерному шороху накатывающих на берег волн. — Я всегда считал, что морской воздух благотворно влияет на здоровье.
Он не знал, не мог даже подозревать, что Лизавета никогда не бывала на побережье. Для неё это было всё равно, что попасть в волшебную страну — только доступную здесь, на земле, без опасностей и мучительных переходов. Зачарованная, она лишь рассеянно кивнула в ответ княжичу, подходя ближе к воде, наклоняясь, касаясь её кончиками пальцев. Покраснев, быстро слизнула капли: и правда, солёные! — и рассмеялась коротко, но по-детски звонко, словно забыв о всех тяготах и невзгодах оставшихся в обыденном мире.