Жена чудовища
Шрифт:
Все сразу притихли и перестали жевать, внимая спектаклю, который вот-вот должен развернуться. А Тьяна подумала, что, пожалуй, начнет скучать по мигреням Овертины.
— Я и так не жалуюсь на трудности, ваша милость, — сказала она.
— Мы это ценим, — кивнула герцогиня, — хотя, пока и об исполнении договора можно не беспокоиться. Хойр ведь предупредил вас о защитном заклятье, на которые он такой мастер? Это отличный повод не заниматься бесполезным делом.
— Благодарю за заботу, ваша милость, — ответила Тьяна, опуская
— Всегда пожалуйста, моя дорогая.
— О, не смущайтесь, милочка, — ласково пропела добрый друг графиня, — тут все свои, все друзья, чужих нет А друзья иногда дают замечательные советы.
Лишь теперь до Тьяны дошло, о чем только что сказала Овертина.
По договору она должна Айдам ребенка, значит, пока действует защитное заклятье, незачем встречаться с Валантеном. Точнее, исполнять супружеский долг им незачем, если иметь ввиду договор. И Валантен, возможно, не будет приходить к ней именно поэтому. Чтобы не заниматься бесполезным делом.
Он выбрал ее потому, что не увидел отвращения лишь в ее глазах — так он сам когда-то ей сказал. И в тот момент этого было достаточно. У него не было выбора, у нее тоже не было. Они вместе потому, что у них обоих не было выбора.
Но каждой женщине все равно хочется чего-то большего.
Неужели она не нравится ему хотя бы немного, настолько, чтобы хотеть ее видеть иногда просто так, а не ради дела? И почему-то ей не раз казалось, что — да, нравится. Просто так. Именно она. Хотя, что она в этом понимает? Может быть, он просто радуется той, которая смотрит без отвращения.
А тогда вот еще что: почему она скучает без него, желает нравиться, и чтобы он действительно выбрал ее хотя бы не из десятка, а их трех, как и предполагалось? Но чтобы тогда две другие невесты тоже смотрели без отвращения.
Просто дело в том, что эсс Хойр, так или иначе, прав, и это в ней проявляется натура всех женщин?
Они с валантеном когда-то договорились о дружбе, которая может «стать неплохим началом». Началом чего?..
— Наша леди Айд о чем-то задумалась?
Тьяна подняла взгляд на друга-графиню.
— Нет-нет, миледи.
— А мы тут говорим по леди Венель. Про то, что ей бывало довольно тяжко с лордом Валантеном.
Как странно, Тьяна была уверена, что говорить о покойной жене в присутствии настоящей, да еще за столом — совершенно дурной тон. Но ведь тут все свои, все друзья, и герцог хоть и сидит за тем же столом, но на своем хозяйском месте, то есть далеко.
— Я не знала леди Венель, и мне нечего о ней сказать.
— Но лорда Валантена вы ведь знаете? — друг-графиня поглядывала на нее с видом заговорщика, — можете ли вы утверждать, что ее страдания сильно преувеличены?
Герцогиня сидела с подчеркнуто-равнодушным видом.
— Мне ничего не известно об этом, миледи, — ответила Тьяна. — Могу лишь сказать о себе — я не испытываю страданий.
— Такой осторожный
— Он правдивый, — поправила Тьяна.
Тетя, леди Фан, не сводила глаз с Тьяны и, похоже, так и не притронулась к еде. Она постучала указательным пальцем правой руки по безымянному левой, у Тьяны на этом пальце было кольцо Айноры.
Все понятно, это значило, что не надо бояться, смущаться, надо довериться себе и поступать по обстоятельствам. В Хал ее не сошлют из-за промаха за столом. Да кто такая эта кандрийская графиня?..
Кто бы ни была — она не друг.
— Я устала, миледи, — Тьяна перевела взгляд на герцогиню, — я меня разболелась голова. Я покину вас?
— Как вам будет угодно, дорогая, — отозвалась та безмятежно.
И почему Тьяна раньше не придумала сказать так? Можно ведь вообще страдать мигренью часто, почти каждый вечер.
Она взглянула на колечко Айноры, сжала руку. И зеленый изумруд Айдов тоже сверкал на другой руке роскошно и вызывающе. Такой же изумруд, как у леди Овертины.
Неважно, как и почему она здесь оказалась. Она — леди Айд, жена Валантена Айда, и не станет прятаться от болтовни высокородных леди, которым отчего-то в радость ее дразнить.
Валантен уже дожидался ее в спальне. Она об этом тут же сообщила, едва Тьяна переступила порог.
— Милорд вас ждет, миледи. Он послал меня за стаканами для вина, миледи, — она держала два пустых стакана на подносе.
— Хорошо, Она, — она забрала у горничной поднос.
Лучшее вино с виноградников Ниверов в прошлый раз подарило им очень веселый вечер, даже с танцами. Сегодня вот придется обойтись без танцев, конечно. Но, определенно, вино означало, что им предстоит не деловая беседа.
— Я буду тут к услугам миледи, — добавила девушка, Тьяна лишь кивнула.
Однако все ее смятение этого дня и особенно вечера никуда не делось при виде Валантена, который вольно развалился на полу, прислонившись спиной к кровати. В том же синем костюме, в котором приходил к ней в ночь после свадьбы.
Он здесь потому, что она позвала? А если бы не позвала, он решил бы, что приходить не нужно, поскольку для нее пока невозможна беременность?
Он выбрал бы ее одну из трех, будь у него действительно выбор?..
А точно ли она так желает его внимания? Он ведь не похож на других мужчин. Он и просто на человека не слишком похож.
Но да, именно так. Она хотела его внимания.
Ее настроение походило на качели — то вверх, то вниз, то одно, то другое.
— Миледи, — увидев ее, он быстро встал. — Вы просили прийти, есть необходимость?
Слово «необходимость» ее царапнуло — необходимости нет, раз она не может забеременеть.
— Есть, милорд, — сказала она, ставя поднос на стол с ним рядом, — мне бы хотелось, чтобы вы рассказали про эту вашу поездку. Я же должна все знать, как ваша жена?