Жена Гоголя и другие истории
Шрифт:
— В вашем вопросе столько оговорок... не говоря уже о том, что сформулирован он довольно небрежно, так как законов, которые бы управляли нами, не существует. В данном случае мы управляем законами, после того как сами же их и установили. Законы — это наше истолкование... Но даже если предположить более правильную формулировку вашего вопроса и постараться вникнуть в его суть, ответ у нас будет один: решительное нет.
— Значит, нет?
— А откуда, собственно говоря, взяться этим другим
— Молодцы, молодцы, отлично усвоили уроки... других учителей. Однако осмелюсь вам заметить, что дважды вы не закончили одну и ту же фразу: «Наше толкование...» Так чего же?
— Вселенной, всего.
— То есть чего-то вне нас?
— Он, видно, полагал застать нас врасплох этим вопросом.
— Разумеется, чего-то вне нас. Иначе термин «истолкование» да и любой другой, схожий с ним, оказались бы совершенно не к месту, а слово «мысль» потеряло бы всякий смысл. Короче говоря, истолковать самого себя невозможно, так как для этого пришлось бы использовать какую-то часть себя, то есть принять за истолкование то, что еще нужно истолковать, или же ограничиться лишь частичным истолкованием.
— Превосходно, теперь уже вы твердите как по заученному, правда, у вас это получается побойчее!
— Все это имеет отношение к тому, о чем я собираюсь вас спросить, и в какой-то мере предваряет мой очередной вопрос: ну а существование, хотя бы видимое, других законов вы можете допустить?
— М-м, это да, главное, чтобы они сводились...
— Конечно, конечно. Значит, можно считать, что смерть — это одна из множества вероятных видимостей?
— Опять вы со своими словесными пируэтами! Получается, что мы только зря пыхтели над всем этим... а над чем, собственно? Так смерть — это видимость или понятие?
— Еще одна хитроумная уловка!
— Тогда можно сказать, что это видимое понятие или понятийная видимость, а можно и так: понятие как видимость и видимость как понятие.
— Да здравствует ясность, а главное, да здравствует решение вопроса! И как прикажете нам все это понимать?
— Именно так, как вы поняли.
— То есть никак.
— Нет-нет, вот уже полчаса, как вы говорите о смерти, а это значит, что мне удалось дать вам о ней представление.
— Не обольщайтесь. До тех пор, пока мы не дошли до четкого определения...
— Оставьте в покое определения: здесь для нас они все равно невозможны. Не следует забывать, что речь идет или шла не о смерти в строгом смысле этого слова. Я лишь пытаюсь или пытался представить вам ее в качестве их идеи или... антиидеи. Иными словами, для вас, для нас смерть всегда останется понятием, даже если она не является или
— Очередной трюк! Одни слова!
— Трюком, скорее, нужно назвать логику, за которую вы пытаетесь ухватиться.
— Как же вы нам ее представите, если сами не знаете, что это такое? С другой стороны, понятие тоже может и должно быть определено.
— Вы хотите сказать, представил. Бросьте, бросьте, что такое смерть, вы теперь уже более или менее знаете. Что есть смерть, знают все.
— Мы знаем это, этого не зная.
— Тем лучше: это и есть подлинная наука. Вот видите, как много и вместе с тем мало весят слова!
— Значит, смерть — это слово!
— Если хотите, да.
— Слово, которое ничего не значит!
— Отменно.
— Но пока смерть только затуманивает наше восприятие вселенной...
— Превосходно.
— ...не давая нам ничего взамен.
— Совершенно верно.
— Довольно с нас ваших загадок!
— То, что мы будем иметь дело с загадками, было ясно с самого начала. Посудите сами: если для них смерть — загадка, то что же тогда говорить обо мне или о вас?
— Да, ребята, что тут сказать? Видно, старик прав. По крайней мере ясно, что он имеет в виду и куда клонит.
— Черта с два он прав!
— Это еще что за новости: «старик», «черта с два»? Попрошу вести себя подобающим образом, даже если вы соблаговолили признать мою правоту... Да, над такой загадкой стоит поломать голову; как знать, может, и удастся ее разгадать!
— Что ж, мы готовы.
— Видите ли, мои юные друзья, эдак мы с вами до скончания века можем просидеть. Меж тем должен вам заметить, что наша лекция и без того затянулась. Давайте на этом остановимся. К следующему разу...
— Еще чего выдумали! Вы что, намерены все так и оставить?
— Никакого следующего раза! Давайте дальше и без всяких выкрутасов!
— Выкладывайте, выкладывайте все до конца!
— Давай, давай!
— Как вам не стыдно! Да не будь у меня других причин закончить эту лекцию, одного этого было бы вполне достаточно. Это уже не лекция, а какой-то митинг.
— Митинг? А это что?
— Ну, это такая... штука, у них там, вроде бы для них очень важная.
— Ой, расскажите, расскажите! Ну да, мы виноваты, извините, но хоть вот столечко еще расскажите, а?
— О митинге или о смерти?
— Только не надо разыгрывать из себя простачка: расскажите нам что-нибудь такое, что давало бы пищу к размышлению. Это поможет нам в следующий раз быть во всеоружии.
— Хм, а что конкретно вас интересует?
— Ну вот, к примеру, вы сказали, что в определенный момент они умирают или что-то в этом роде. В какой именно?