Женщины
Шрифт:
диковинный набор, так что, присев, я
сейчас полез в словарь, чтобы найти
все то, что попадалось на пути:
82
миндаль, фейхоа, алыча, мушмула,
софора, туя, персик и платан,
магнолия, хурма, инжир, каштан –
вот то, что там росло… Хотя минуло
уж много лет, но по секрету вам
здесь сообщу, что часто там бываю
я до сих пор и потому-то знаю
что там
что они носят, были затрудненья,
и потому, набравшися терпенья,
83
искал их в нужном справочнике я.
Итак, приехав в лагерь пионерский,
я поначалу был довольно дерзкий
с вожатой Аллой и ее моя
такая агрессивность раздражала.
Два дня я худшим был среди ребят
в ее глазах, но постепенно взгляд
ее смягчился: догадалась Алла,
что мальчик просто, видимо, влюблен
в нее и выражает чувство он
84
так неумело… А когда на конкурс
отрядом всем мы сочиняли стих,
и я, свистя за спинами троих,
небрежно так с кровати свесив корпус,
в другую сторону, чем все, смотря,
сказал вдруг рифму, что давно искали,
то интерес ко мне проснулся в Алле,
и вот, уже вовсю меня хваля,
она ребят напротив раздвигает
и взор свой прямодушный обращает
85
на ждущего внимания меня.
Она была, представьте, идеальна
в моих глазах: все то, что инфернально
так тяготило дух мой: та возня
ничтожного с ничтожным, прямодушно
оценивалось ею, и она
подпорой нравственной мне стала на
какой-то срок, но было с ней не скучно,
она была веселой, озорной,
она была красива, и со мной
86
она была день ото дня добрее…
Короче, в ней сошлися все лучи
моей души, все то, о чем в ночи
иль среди дня томился в той поре я,
нашлось вдруг в ней: великодушье, ум,
совпали идеалы, между прочим,
и я воспрянул, тем лишь озабочен,
чтоб никакой подлиза иль болтун
не завладел ее вниманьем сильно,
и уж следил за этим щепетильно.
87
Ей было восемнадцать лет всего,
мне шел тринадцатый… Конечно, она взрослой
казалась мне, тем более, что рослой
она была, росточка моего
мне не хватало, чтобы с ней сравняться.
Теперь, когда
ее, я понимаю, как моя
вожатая юна была. Признаться,
я до сих пор уверен, что средь дам
она была умна не по годам.
88
И все-таки она была девчонкой…
Я помню, до подъема как-то раз,
в часу четвертом ночи, она нас
всех разбудила, впрочем, мы негромко
давно уже болтали, так как мы
договорились тайно накануне
отрядом всем рассвет встречать на буне,
и потому сквозь сонные умы
нас эта мысль манила, наполняя
восторгом и Морфея отгоняя.
89
И мы отправились встречать рассвет…
Усевшись возле берега морского
на голышах холодных, так что повод
был подстелить пиджак или жакет
иль войлочное одеяло, вместе
уставились на бледный горизонт,
на ровный, как стекло, и сонный Понт,
и говорили о любви, о чести,
о смысле жизни, вторили точней
мы Алле, этой чистой, как ручей,
90
и светлой девушке… А между тем светлело
на горизонте, словно кто водой
тихонько капал на картон простой,
где акварелью иль, быть может, мелом
нарисовал художник горизонт
и небо. Впрочем, все было прекрасней.
На ровной линии, как если б ватерпасный
прибор здесь поработал, как архонт,
вставало солнце – бледность чуть с оттенком
зеленоватым расступилась, мелко
91
нарезанные звезды уж совсем
поблекли и в пространстве растворились.
Холмы левее нас, что так теснились
к воде, словно животные, затем,
чтобы напиться, вдруг порозовели,
на горизонте облачко одно
все становилось более красно,
и вот случилось то, что мы хотели:
луч солнца появился, а за ним
сам красный диск касанием одним
92
небесной сферы обозначил утро.
И вот уже полез все выше, вверх,
и, как ни странно, красный цвет померк,
все озарилось золотым – как мудро
устроен мир! – и ровный, дивный свет
полился на пространство, сотней красок
мир заиграл, а солнце без огласок
велеречивых в головах на нет
свело пустые мысли о невечном.
И мысль с аршин расправила, конечно,